Стихи рязанова читать
У памяти моей дурное свойство — Я помню то, что лучше позабыть. Если и со стулом всё порядке, Смело челюсть с полки доставай, Приступай к заутренней зарядке, На ходу протезов не теряй. В семнадцать - мысли об одном, Как женщины быстрей добиться. Моя беда, а не вина, что я наивности образчик.
А если я за день не вспомнил мать, не позвонил хоть раз сестре иль брату, то в оправданье нечего сказать: тот день пропал! Бесценная растрата!
Я поленился или же устал — не посмотрел веселого спектакля, стихов магических не почитал и в чем-то обделил себя, не так ли? А если я кому-то не помог, не сочинил ни кадра и ни строчки, то обокрал сегодняшний итог и сделал жизнь еще на день короче.
Сложить — так страшно, сколько промотал на сборищах, где ни тепло, ни жарко… А главных слов любимой не сказал и не купил цветов или подарка. Их надо вычесть из календаря и мерить свою жизнь еще короче. СветИК 1 Декабря У памяти моей дурное свойство,- любая пакость будет долго тлеть. Хочу прогнать больное беспокойство, но не могу себя преодолеть.
Как в безразмерной камере храненья, в сознаньи — чемоданы и мешки, в которых накопились оскорбленья, обиды, униженья и щелчки. Не в силах изменить свою природу, я поименно помню всех врагов. Обиды-шрамы ноют в непогоду… К прощенью я, простите, не готов. В самом себе копаюсь я капризно, на свалке памяти я черт-те что храню… Обидчиков повычеркав из жизни, я их в воображеньи хороню.
Быть может, признавать все это стыдно, и я раскрыл свой неприглядный вид. Но что же делать, если мне — обидно! У памяти моей дурное свойство,- я помню то, что лучше позабыть. Хочу прогнать больное беспокойство, но не могу себя переломить.
Меж датами рожденья и кончины а перед ними наши имена Стоит тире, черта-стоит знак «минус», И в этом знаке жизнь заключена. В ту черточку вместилось все, что было… А было все! И все сошло, как снег. Исчезло, растворилось и погибло, Чем был похож и не похож на всех. Погибло все мое! И безвозвратно. Моя любовь и боль и маета. Все это не воротится обратно, Лишь будет между датами черта.
Галина Маркова 2 Сентября Не множу я число друзей, поменьше стало их с годами. Пусть мало, тем они верней, есть связь незримая меж нами. Зато растет число моих врагов, их умножать владею даром. Я будоражу вражью кровь и, стало быть, живу недаром. Все тороплюсь, спешу, лечу я, всегда я в беге нахожусь, нехваткой времени врачуя во мне таящуюся грусть. И все ж не вижу в этом смысла — жить, время вечно теребя. Куда бы я ни торопился, я убегаю от себя. Ищу я новые занятья, гоню карьером свою жизнь, хочу ее совсем загнать я… Да от себя не убежишь!
Последняя любовь, как наважденье… Как колдовство, как порча, как дурман. Последний шанс на страсть и обновленье, прощальный утешительный обман. В какие годы сердце горше плачет? Увы, конечно, на исходе дней. Любовь — загадка… Как она дурачит.
Не хватит жизни разобраться в ней… Последняя любовь — мятежный случай, — судьба шальная нас с тобой свела… Всю жизнь мы порознь были невезучи — тебя я ждал, и ты меня ждала… Жизнь куролесит… Наворот событий, сжимает сердце, голова пьяна… И множество незнаемых открытий мне дарит обретенная страна.
Последняя любовь, как завещанье: прозрение, прощенье и прощанье. Пользователь 9 Декабря Если утром где-то заболело. Ты укрой меня снегом, зима, Так о многом хочу позабыть я, И отринуть работу ума. Умоляю тебя об укрытии. Одолжи мне, зима, одолжи Чистоты и отдохновения, Бело-синих снегов безо лжи. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу тебя об одолжении. Подари мне, зима, подари День беззвучный, что светит неярко, Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка. Поднеси мне, зима, поднеси Отрешенности и смирения, Чтобы снес я, что трудно снести. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подношения. Ты подай мне, зима, ты подай Тишину и печаль сострадания К моим собственным прошлым годам. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подаяния. А в шестьдесят пять загрустим, О женщинах И как в семнадцать, захотим, Чтобы хоть что-то получилось.
Но вот уж восемьдесят пять, Как быстро годы пролетели. Одно лишь счастье нам опять - Проснуться на сухой постели. Ты укрой меня снегом, зима, Так о многом хочу позабыть я, И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии. Одолжи мне, зима, одолжи Чистоты и отдохновения, Бело-синих снегов безо лжи. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари День беззвучный, что светит неярко, Полусон от зари до зари. Мне не надо богаче подарка. Поднеси мне, зима, поднеси Отрешенности и смирения, Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подношения. Ты подай мне, зима, ты подай Тишину и печаль сострадания К моим собственным прошлым годам. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подаяния.
У памяти моей дурное свойство, — Любая пакость будет долго тлеть. Хочу прогнать больное беспокойство, Но не могу себя преодолеть. Как в безразмерной камере храненья, В сознаньи — чемоданы и мешки, В которых накопились оскорбленья, Обиды, униженья и щелчки. Не в силах изменить свою природу, Я поименно помню всех врагов.
Обиды-шрамы ноют в непогоду, К прощенью я, простите, не готов. В самом себе копаюсь я капризно, На свалке памяти я черт-те что храню Обидчиков повычеркав из жизни, Я их в воображеньи хороню. Конечно, признавать все это стыдно, И я раскрыл свой неприглядный вид. Я очень плох, и это очевидно, Мое сознание — летопись обид!
У памяти моей дурное свойство — Я помню то, что лучше позабыть. Хочу прогнать больное беспокойство, Но не могу себя переломить. Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,-- дни летят в метельной круговерти. Жизнь -- тропинка от рожденья к смерти, смутный, скрытный, кривоватый путь. Господи, ни охнуть, ни вздохнуть! И мы беседуем вдвоем, как нам одолеть большую зиму Одолеть ее необходимо, чтобы вновь весной услышать гром. Господи, спасибо, что живем! Мы выходим вместе в снегопад.
И четыре оттиска за нами, отпечатанные башмаками, неотвязно следуя, следят Господи, как я метели рад! Где же мои первые следы? Занесло начальную дорогу, заметет остаток понемногу милостью отзывчивой судьбы. Господи, спасибо за подмогу! Если утром где-то заболело, Радуйся тому, что ты живой. Значит вялое, потасканное тело Как-то реагирует порой.
Вот ты пробудился спозаранок, Организм твой ноет и свербит. Не скорби о том, что ты подранок, А проверь-ка лучше аппетит.
Если и со стулом все порядке, Смело челюсть с полки доставай, Приступай к заутренней зарядке, На ходу протезов не теряй. И, сложив себя из всех кусочков, Наводи фасон и марафет, Нацепи и галстук, и носочки, Распуши свой тощий перманент. Главное, под ветром не качаться, Чтобы не рассыпаться трухой.. А вообще ты выглядишь красавцем, На молодку бросил взгляд лихой. Силы подкрепив свои кефиром, Ты готов сражаться с целым миром, Показать всем кузькину мамашу, Чтобы, елки-палки, знали наших.
Если ж нету спазмов спозаранок, Коль кефир не пьешь, не ешь баранок, Может, час неровен, тебя нет, Коль пусты и душ, и рукомойник, Может, ты уже того, покойник. Сослуживцы вешают портрет. Так привет вам, утренние боли, Вы благая весть, что я живой, Что еще я порезвлюсь на воле С этой вот молодкой озорной.
Раз продрал глаза, всего ломает, Чую, рвется жизненная нить.
А молодка позы принимает. Дура, надо в скорую звонить!!!! Во мне бурлит смешение кровей… Признаюсь, по отцу я чисто русский. По матери, простите, я — еврей, Но быть "жидом" в стране родимой грустно. Разорван в клочья бедный организм. В какой борьбе живет моя природа! Во мне слились в объятьях "сионизм" Навек с "Союзом русского народа".
То хочется мне что-то разгромить, То я боюсь, как бы не быть мне битым. Внутри меня семит с антисемитом, Которых я не в силах помирить. Меж датами рожденья и кончины а перед ними наши имена стоит тире, черта, стоит знак минус, а в этом знаке жизнь заключена. В ту черточку вместилось всё, что было. А было всё! И всё сошло, как снег. Исчезло, растворилось и погибло, чем был похож и не похож на всех. Погибло всё моё! Всё это не воротится обратно, лишь будет между датами черта.
Жизнь скоро кончится… Меня не станет… И я в природе вечной растворюсь. Пока живут в тебе печаль и память, Я снова пред тобою появлюсь. Воскресну для тебя, и не однажды: Водою, утоляющею жажду, Прохладным ветром в невозможный зной, Огнем камина ледяной зимой. Создавая великолепные фильмы, автор проживал сразу «несколько жизней». Его привлекали разные сюжеты, но особенно те, в которых он участвовал сам.
Великий человек Эльдар Рязанов прожил долгую и счастливую жизнь. У него было больное сердце. Он упорно лечился и госпитализировался, но изношенный с годами организм дал о себе знать сбоями в работе мозга, лёгких и сосудов, была диагностирована сердечная недостаточность. Возвращаясь к небольшому четверостишию, написанному им в слиянии с природой, хочется подчеркнуть огромную жизненную силу автора.
Именно она давала ему прилив творческой энергии. Поэт словно утопал в «природе».
Огромное поле казалось ему бесконечностью, словно жизнь текла рекой по крутым берегам прожитых дней. Он искренне влюблялся в небо, солнце, траву, деревья, реки, скалы, города и людей.
Его замечательные фильмы известны всему человечеству. Он открыл много интересных актёров и ролей. С ними любили сотрудничать кинематографисты. Его обожали зрители: дети и взрослые. Рязанов был блистательным драматургом, писал собственные сценарии фильмов, книги и пьесы. Он работал в комедийном жанре, вёл телепередачи, выпускал поэтические сборники и был прекрасным преподавателем. Вся его жизнь — светоч добра и любви.
Его душа «пылала» факелом вдохновения, а сердце билось природе в унисон, как и его великолепные лирические строки…. Предлагаем послушать стихотворение полностью в аудиоформате, а отрывок о котором статья, ниже под видео:.
Это нам очень поможет, делать лучше материалы для Вас!
