Я помню ночь на склоне ноября
Может быть — Вы на земле не жили, Может быть — висел лишь плащ на стуле. Губы — иль вздох под губами моими? Нынче тошно, завтра сладко, Нынче помер, завтра жив.
Без розовых без цепей Наспишься в могиле темной! Ты мне не жених, не муж, Твоя голова в тумане… А вечно одну и ту ж — Пусть любит герой в романе! Скучают после кутежа. А я как веселюсь — не чаешь! Ты — господин, я — госпожа, А главное — как ты, такая ж! Не обманись! Ты знаешь сам По злому холодку в гортани, Что я была твоим устам — Лишь пеною с холмов Шампани! Есть золотые кутежи. И этот мой кутеж оправдан: Шампанское любовной лжи — Без патоки любовной правды!
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. Пусть погибают в бессменной ночи города! Да здравствует черный туз! Да здравствует сей союз Тщеславья и вероломства!
На темных мостах знакомства, Вдоль всех фонарей — любовь! Я лживую кровь свою Пою — в вероломных жилах. За всех вероломных милых Грядущих своих — я пью! Да здравствует комедьянт! Да здравствует красный бант В моих волосах веселых! Да здравствуют дети в школах, Что вырастут — пуще нас!
И, юности на краю, Под тенью сухих смоковниц — За всех роковых любовниц Грядущих твоих — я пью! Сам Черт изъявил мне милость! Пока я в полночный час На красные губы льстилась — Там красная кровь лилась.
Пока легион гигантов Редел на донском песке, Я с бандой комедиантов Браталась в чумной Москве. Хребет вероломства — гибок. О, сколько их шло на зов …… моих улыбок …… моих стихов.
Чтоб Совесть не жгла под шалью — Сам Черт мне вставал помочь. Ни утра, ни дня — сплошная Шальная, чумная ночь. И только порой, в тумане, Клонясь, как речной тростник, Над женщиной плакал — Ангел О том, что забыла — Лик. Как жгучая, отточенная лесть Под римским небом, на ночной веранде, Как смертный кубок в розовой гирлянде — Магических таких два слова есть.
И мертвые встают как по команде, И Бог молчит — то ветреная весть Язычника — языческая месть: Не читанное мною Ars Amandi[1]! Мне синь небес и глаз любимых синь Слепят глаза.
Обратная связь. Выражаем огромную благодарность всем тем, кто способствовал и содействует созданию, продвижению и деятельности этого проекта. Эфрон Летопись жизни и творчества Наследие Марины Цветаевой. Что тебе запястье Мое — далось? И вот — без шали — На площадях пою. Я госпожа тебе! Прекрасные глаза, глядите осторожно! Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться. Порукою тетрадь — не выйдешь господином!
Пристало ли вздыхать над действом комедийным? Любовный крест тяжел — и мы его не тронем. Вчерашний день прошел — и мы его схороним. Этому сердцу Родина — Спарта. Помнишь лисёнка, Сердце спартанца? И не оттого что эти Строки, писанные с грустью, Будешь разбирать — смеясь. Писанные мной одною — Одному тебе! И не оттого что кудри До щеки коснутся — мастер Я сама читать вдвоем! И не оттого что дружно Веки вдруг смежатся — труден Почерк, — да к тому — стихи!
Нет, дружочек! Третьим была — Любовь. Рот улыбался легко и нагло. Ворот кичился бобровым мехом. Ваш нежный лик — сомнительный и странный,. По-диккенсовски — тусклый и туманный,. Знобящий грудь, как зимние моря…. И ветер дул, и лестница вилась…. От Ваших губ не отрывая глаз,. Полусмеясь, свивая пальцы в узел,.
Стояла я, как маленькая Муза,. Невинная — как самый поздний час…. И ветер дул и лестница вилась. А на меня из-под усталых вежд. Струился сонм сомнительных надежд. Так серафим, томимый и хранимый. Таинственною святостью одежд,. Прельщает Мир — из-под усталых вежд.
Сегодня снова диккенсова ночь. И тоже дождь, и так же не помочь. Ни мне, ни Вам, — и так же хлещут трубы,.
И лестница летит… И те же губы…. И тот же шаг, уже спешащий прочь —. Туда — куда-то — в диккенсову ночь. Также ищут. Стихи, проза. Читает Галина К. Слушать "Маме" Марина Цветаева.
Околокнижная жизнь. Аэродром Куммолово - На крыльях через время. Ноябрь в русской классике: 5 стихотворений. Ноябрь — холодный, темный и для многих депрессивный месяц, но классики тем не менее посвятили ему немало стихотворений. Читайте, как ноябрь описывал Иосиф Бродский, что сказано об этом месяце в «Евгении Онегине» Александра Пушкина и из-за чего переживала героиня Марины Цветаевой в последние дни осени.
Александр Пушкин Уж небо осенью дышало, Уж реже солнышко блистало, Короче становился день, Лесов таинственная сень С печальным шумом обнажалась, Ложился на поля туман, Гусей крикливых караван Тянулся к югу: приближалась Довольно скучная пора; Стоял ноябрь уж у двора Марина Кочнева. Стих Марина Цветаева Аудио. Усадьба Кусково. Отрывок из стихотворения «Я помню ночь на склоне ноября…».
Название этого месяца происходит от латинского «новем» — девять, ведь у древних римлян он был девятым. Ноябрь, зачастую, самый нелюбимый месяц.
На Руси он имел название «хмурень» или «груденъ» — от слова «груда», везде — груды промерзшей земли. А еще — «листогноем» листья преют и «полузимником» время, когда осень и зима встречаются. Ваза, ноябрь г.
Хейльманн Г. Марина Цветаева любила осень - время своего рождения, любила полыхающую рябину, горьковатый печальный осенний запах, ее - осени - свободное дыхание, ее неминуемое значение в жизни человеческой. Вот как пишет она в письме к П. Юркевичу: "А, все-таки, осень хороша. Как красиво падает лист! Даже труд может быть — отвратителен: даже — чужой! Полное собрание стихотворений Текст. Автор: Марина Цветаева.
Из серии: Список школьной литературы класс. Читать онлайн. Cкачать файл. Для устройств. Для компьютеров. Отметить прочитанной. Текст Полное собрание стихотворений. Узнать больше. Оплачивая абонемент, я принимаю условия оплаты и её автоматического продления, указанные в оферте. Оплатить Отмена. О книге Цитаты Отзывы 12 Читать онлайн. Шрифт: Меньше Аа Больше Аа. Коли днем одной — тоска, Что же в темь такую?
И нежнее голубка Я сама воркую. С кем дружился в ноябре — Не забудь в июле. Возвратилась мать! Ладно — ворковать! Чтобы совы страсть мою Стоном не спугнули — У окна стою — пою: Гули-гули-гули. Подари-ка золотой Сыну на зубочек, Голубочек голубой, Сизый голубочек! Соловьиное горло! Рокочи, соловьиная страсть моя! Сколько в горле струн — все сорву до тла! Соловьиное горло свое сберечь На на тот на свет — соловьем пришла!
Быть светской пустынницей стройного роста, Премудрой — как всякая Божия тварь. Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый! Входить без доклада, как луч и как взгляд. Жить так, как пишу: образцово и сжато, — Как Бог повелел и друзья не велят.
Туман и дождь. При свете фонаря Ваш нежный лик — сомнительный и странный, По-диккенсовски — тусклый и туманный, Знобящий грудь, как зимние моря… — Ваш нежный лик при свете фонаря. И ветер дул, и лестница вилась… От Ваших губ не отрывая глаз, Полусмеясь, свивая пальцы в узел, Стояла я, как маленькая Муза, Невинная — как самый поздний час… И ветер дул и лестница вилась. А на меня из-под усталых вежд Струился сонм сомнительных надежд.
Сегодня снова диккенсова ночь. И тоже дождь, и так же не помочь Ни мне, ни Вам, — и так же хлещут трубы, И лестница летит… И те же губы… И тот же шаг, уже спешащий прочь — Туда — куда-то — в диккенсову ночь. Что тебе запястье Мое — далось? Всё кругом да около — Что кот с мышом! Нет, — очами, сокол мой, Глядят — не ртом! Легкий бой лукав и лжив.
Нынче тошно, завтра сладко, Нынче помер, завтра жив. Бой кипит. Смешно обоим: Как умен — и как умна! Героиней и героем Я равно обольщена. Жезл пастуший — или шпага? Зритель, бой — или гавот? Шаг вперед — назад три шага, Шаг назад — и три вперед. Рот как мед, в очах доверье, Но уже взлетает бровь. Не любовь, а лицемерье, Лицедейство — не любовь! И итогом этих в скобках — Несодеянных! И вот — без шали — На площадях пою.
Снят о проклятие! Я госпожа тебе! Прекрасные глаза, глядите осторожно! Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться.
