Боги в разных религиях, Бог и боги
Рождественские фильмы. Это было сказано летнему старику. Как увидеть искусство глазами его современников.
Этим же словом, написанным со строчной буквы — «бог, богиня» — называют различных божеств политеистических религий. Иероглиф, обозначающий японских божеств, в китайском языке используется для записи слова шэнь , обозначающего дух, душу человека.
Оно может обозначать и божество, но лишь невысокого ранга в пантеоне. Высшие сверхъестественные сущности китайского пантеона называются тянь , «Небо», тянь-ди , «Небесный правитель», шан-ди , «Высший правитель». Японские божества- ками , если кратко их охарактеризовать, являются силами природы, которых наделили человеческими качествами, антропоморфизировали.
Это не только божества, которые упоминаются в первых мифолого-летописных сводах «Кодзики» «Записки о деяниях древности» и «Нихон сёки» «Анналы Японии» , и те, которых почитают в святилищах, но также Солнце и Луна, ветер и дождь, огромные деревья и скалы, растения, животные, люди… Всё, что превосходит пределы обычного, считалось божеством.
Подобным образом характеризовал божеств- ками и виднейший исследователь японской культуры Мотоори Норинага Он говорил, что к ками можно отнести всё, что пробуждает в человеке эстетическое чувство и эмоции. Японцы, воспринимающие сверхъестественное таким образом, склонны были видеть божеств в самых различных проявлениях богатой и разнообразной природы Японии, она была для них «страной богов». При переводе на иностранные языки это выражение может быть неверно понято как проявление фанатичного национализма, но изначальный смысл этих слов не имеет с национализмом ничего общего.
Не существует материалов, которые бы показывали, каким было синто в древние времена, поэтому подробно сказать о нём мы не можем. Неизвестно, существовала ли некая целостная система, которую можно назвать «синто». Если да, то вероятнее всего, что на ее становление повлиял ряд факторов, например:. Все эти факторы смешались, а в качестве некой особенной религии «синто» этот комплекс верований начинает восприниматься уже после прихода буддизма, когда люди ощущали отличие этих верований от буддизма и противились внедрению новой религии.
В Японию через Китай пришли уже китаизированные версии буддийских текстов, записанные китайским иероглифическим письмом, организация религиозной общины и иерархия также подверглись влиянию китайской культуры. Представления японцев о собственных божествах- ками трансформировались с появлением в Японии буддийского пантеона. Буддизм, правовая система, астрология, медицина, архитектура — все эти достижения китайской цивилизации использовались правящим классом для утверждения власти и авторитета.
Как же реагировало общество на появление буддизма в Японии? Государственное объединение Ямато, сложившееся в III веке, образовалось из племенного союза, образовавшегося вокруг семейств, поклонявшихся солнечной богине Аматэрасу как верховному божеству.
У племён, примкнувших к ним, были свои родовые божества, которым поклонялись как первопредкам например, божество Оокунинуси в Идзумо. В рамках племенного союза эти божества были введены в общую мифологию.
В них показана Аматэрасу как главное божество пантеона, и утверждается, что императоры являются её потомками, имеющими исключительное потомственное право на проведение обрядов поклонения праматери.
Результатом этого стало устранение прочих влиятельных семейств от возможности поклонения верховному божеству и высшей политической власти. Всё же, в отличие от народа Израиля, который принял единобожие и отбросил веру в иных божеств, власть Ямато не стала избавляться от многобожия, предоставив прочим божествам различные по важности места в пантеоне.
Сосуществование разных божеств стало отражением сосуществования разных семейств в государственной системе. Особенностью же буддизма является то, что он не связан с почитанием божеств и не относится к системе культов, связанных с Аматэрасу.
Поэтому в условиях, когда культ Аматэрасу стал основой реорганизованного синтоизма и проведение ритуалов почитания Аматэрасу было исключительным правом верховной власти, влиятельные семейства, которые были исключены из этой системы, смогли свободно исповедовать буддизм.
Такие семейства формировались в различных регионах государства Ямато, получали в наследственное владение должности и поместья и превращались в местную аристократию. Такая аристократия, как правило, принимала буддизм, строила буддийские храмы, где молилась о благих перерождениях.
Появляется новая концепция посмертия, каковой не было в синтоизме, — после смерти человек становится буддой. В другой стороны, для крестьян, работавших в поместьях, принадлежавших аристократии, храмам и святилищам, ближе были традиционные культы местных божеств.
Были представления о том, что после смерти люди уходят в горы. Было и понятие подземного мира, или страны Жёлтого источника это последнее, видимо, заимствовано из Китая. Также представлялась страна посмертного существования Токоё , которая находится за морем.
Со смертью были связаны понятия кэгарэ , ритуальной нечистоты от соприкосновения с мёртвым, его вещами, домом и т. Люди представляли себе, что покойник уходит из общества в какие-то дальние края. Буддийских представлений о перерождении ещё не существовало в Японии. Кроме того, постепенно распространялись пришедшие вместе с буддизмом и даосизмом китайские представления о том, что покойник может становиться злым духом и обитать в аду. Императоры почитали Аматэрасу, прочих божеств и собственных предков.
Ритуалы почитания во многом были скопированы с аналогичных ритуалов, проводившихся правителями в Китае, но почитание покойных предков как божеств является особенностью японской религии. Считалось, что покойный где-то вдалеке может очиститься от ритуальной нечистоты смерти и стать божеством. В буддизме человек, находящийся в цикле смертей и рождений, является объектом спасения посредством буддийской практики.
Умерший человек сразу же перерождается в ином теле и снова живёт в этом мире. Не существует ни мира мёртвых, ни духов. Таким образом, представления о посмертии в буддизме и синтоизме были совершенно разными. В период Хэйан получила распространение теория хондзи суйдзяку , букв. При этом исчезает разница между божествами и буддами. В период Камакура эта концепция становится общепринятой среди японцев. Если божества и есть будды, то почитание одних, само собой, является и почитанием других.
Исчезает необходимость как-то отделять буддийские храмы от синтоистских святилищ, стирается разница между буддизмом и синтоизмом. До конца периода Эдо японцы не разграничивают божеств и будд. Получается, что и человек после смерти может стать как божеством, так и буддой — особой разницы нет. Буддийское направление Чистой земли уходит от проблемы перерождения, и основное внимание уделяет посмертному возрождению в Земле вечного блаженства.
Будда Амида, когда практиковал буддийское самосовершенствование, принёс обет, что все живые существа возродятся в его Чистой земле вечного блаженства гокураку дзёдо. Возродившись там, они приблизятся к обретению нирваны, поэтому верующие стремились к посмертному существованию в Чистой земле.
Распространяется представление о том, что человек после смерти возрождается там, после чего становится буддой, поэтому появилось отношение к мёртвым как к буддам. В этом комплексе верований и ритуалов смешались синтоистские и буддийские элементы, поэтому, строго говоря, на данный момент его нельзя назвать ни синтоизмом, ни буддизмом в чистом виде. В период Эдо правительство запретило христианство и обязало всех японцев стать прихожанами буддийских храмов.
Конкретно это выразилось в том, что каждую семью обязали определить то буддийское направление, которое они исповедуют, и зарегистрироваться в ближайшем буддийском храме. Буддийское монашество в своей деятельности по сути оказались ограниченными только проведением похоронных служб.
Кроме того, правительство поощряло распространение чжусианских воззрений в самурайской среде. Чжусианство — это конфуцианство, реформированное китайским мыслителем Чжу Си Чжусианство распространялось и среди горожан, и среди зажиточного крестьянства. В этой политике ограничения буддизма и поощрения чжусианства были заложены противоречия, которые само правительство не замечало. Чжусианство имеет антибуддийскую направленность. Чудо Исхода пережили все. То, что в мире объявился некий семитолюбивый Бог — ощутили все.
Но — кто же сей таинственный Незнакомец? Моисей должен открыть народу, что Бог Авраама и Моисея это Бог вселенной. Израиль должен узнать своего Помощника и Покровителя в Авторе мироздания. Бог Пасхи, Бог, чудеса Которого и заботу о себе уже видел Израиль во время своего исхода, теперь должен быть опознан как истинный Демиург.
Этим заветом Израиль отделен от остальных народов — но лишь для того, чтобы напоминать им о полузабытом ими Едином Творце и через принятие Его всех привести к новому единству.
Единство хорошо, когда это единство в истине и в Боге. Но если это единство в забвении Бога?.. Закон доброго поведения выражается в псалме: «Уклонися от зла и сотвори благо».
Сначала — «уклонение», отъединение. В Новом Завете апостол это выразит ясным суждением: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» 1Кор.
Именно с пантеизмом связана знаменитая индусская «терпимость» — разрешение называть божество любыми именами. Все равно какое имя — потому что вообще все равно, потому что все в мире есть Бог.
Но если Бог есть личность, но если Бог отличим от мира, если мир не есть Бог — то возможна ошибка. Бог создает мир вне Себя «из ничто» , и если человек прикипит своим сердцем к тому, что не есть Бог, — он может остаться вообще без Бога. Вне Бога есть огромный по человеческим меркам мир: в нем можно заблудиться. А в конце концов — и задохнуться. Поэтому в монотеистической религии немыслимо поставление рядом с Творцом еще каких-то иных поклоняемых сущностей.
Вот как Библия описывает грех, выбросивший за рамки Священной истории жителей Самарии: «Сделал каждый народ и своих богов… Между тем чтили и Господа» 4Цар. Именно — «между тем». По сути они осуществили мечту современной нецерковной интеллигенции об объединении всех религий — «Господа они чтили, и богам своим они служили» 4Цар. Самария была основана израильтянами в начале 9 века до Р.
Местное еврейское население было депортировано в Мидию. Земли же были заселены ассирийскими и вавилонскими переселенцами. Первые годы жизни язычников-переселенцев на самарийской земле были весьма трудны.
Несчастия, наваливавшиеся на них, они объясняли тем, что, переехав в другую страну, они сохранили почитание своих прежних богов и не озаботились умилостивлением «местного бога» — «Бога той земли» 4Цар. Так они решили принять почитание Иеговы, почитание Бога Библии.
Однако их позиция была позицией религиозного синкретизма: они полагали, что возможно чествование Бога Библии и поклонение иным, языческим богам. Да и дети их и дети детей их до сего дня поступают так же» 4Цар.
В глазах Библии, в глазах Ветхозаветной Церкви это все равно, что просто остаться язычником, и даже, пожалуй, хуже: знающий истинного Бога и остающийся в служении идолам хуже обычного простосердечного язычника. Когда Бог говорит Моисею первую заповедь — «Бог один» , он не имеет в виду, что тем самым Моисею открывается эзотерическая тайна — имен богов, дескать, много, а на самом деле все религии говорят об одном и том же Едином Боге.
А ты, Аарон, можешь по вторникам звать меня Зевсом, а по пятницам хоть Астартой. Заповедь Моисея имеет в виду «единый» как «единственный» — «нет иных богов! Бог Библии называется Единым — потому что исключает иных богов.
Если бы Бог Библии воспринимался как один среди многих иных богов, как одна из многих эманаций Единого, наряду с Ним было бы естественно почитать иные божества. Как писал апологет язычества Цельс, «кто почитает нескольких богов, тем самым делает приятное Богу, поскольку он почитает нечто от великого Бога. Поэтому, если кто почитает и боготворит всех приближенных Бога , он не оскорбляет Бога, которому все они принадлежат… Право же, тот, кто, говоря о Боге, утверждает, что только одного можно назвать Господом, поступает нечестиво, так как он тем самым разделяет царство Божие, создает в нем раздор, как будто бы существовали две партии и имелся какой-то другой, противостоящий Богу» Против Целься.
Но библейские пророки, а позже и христиане как раз и считали, что духовных мир разделился. И поэтому дружба с языческими духами есть вражда против Бога. Может быть, некоторые языческие ритуалы, образы, мистерии сами по себе не так уж плохи; далеко не все в языческой религиозной жизни может быть оценено как инспирации сатаны. Но когда пришел Свет, когда открылась возможность прямого обращения к Богу, уже нельзя оставаться в мире языческих двусмысленностей.
Отворачиваться от Христа, пришедшего к людям, и обращаться к прежним языческим заклинаниям — значит противиться Христу, отрекаться от Него.
Поэтому пророки увещевали израильтян не поклоняться богам Вавилона во дни поражений Израиля. Хоть и кажутся они гораздо сильнее, — это не причина для принятия веры победителей. Хоть и уведены мы с земли отцов в страну «иных богов» — но это еще не повод для забвения Бога.
Не наполняю ли Я небо и землю? Ягве — не бог Палестины. Он — Бог Вселенной. И поэтому даже на чужбине, даже в минуты испытания и поражений Его надо помнить и нельзя молиться иным богам. Поэтому и непредставим пророк Исайя на экуменическом съезде жрецов Ближнего Востока.
Если бы пророки Израиля начали искать «консенсус» со жрецами Ваала — мир не стал бы светлее. Просто в нем захлопнулось бы то единственное окошко, которое еще было открыто в сторону Творца. И пророки, и апостолы признавали, что у других народов есть свои божества — но решительно отказывались признать за богами язычников статус Истинного Творца язычники, как мы помним, на этом и сами особенно не настаивали. Если бы в представлении апостолов Христос был воплощением одного из многих иерархов или духов, если бы Он казался им лишь очередным «аватаром» — они не стали бы ценою своих жизней отказываться от почитания иных «сыновей божиих».
Но из 12 первых апостолов Христа десять были убиты за свою проповедь кроме Иуды Искариота и ап. Иоанна, после многих ссылок и арестов все-таки ненасильственно ушедшего из этой жизни. Был убит и ап. Все они предпочли пойти на смерть, но не преклониться перед богами язычников. Феномен гонений на христиан в Римской империи обычно понимается совершенно неправильно. Прежде всего, ничего «нормального» мол, все новое гонимо в нем не было.
Римская империя — это правовое государство, и в нем не преследовали ни философов как бы их взгляды ни отличались от императорских , ни иноземные секты культ персидского Митры был весьма популярен в римской элите , ни народы, верующие не по-римски. Даже евреи, считавшие языческих следовательно, и римских богов за демонов, не подвергались религиозным преследованиям.
По признанию еврейского историка, «римляне никогда и никого, кроме христиан, не подвергали преследованиям по религиозным причинам» [Даймонт М. Евреи, Бог и история. На монетах императора Септимия Севера встречается изображение персидского божества Митры. А сам Септимий, прибыв в Александрию, охотно поклонялся местному богу Серапису. И при этом же императоре из той же Александрии был изгнан св. И на закон этого же императора, изданный в г.
Откуда такая ненависть — и причем не у худших, а у лучших римских императоров? Одним из самых ревностных гонителей христиан оказался философ на троне Марк Аврелий. Причина — в самих христианах.
Если бы христиане согласились, подобно теософам, считать, что «имя Бога» не важно, что Бог «многолик» и что поэтому можно поклоняться и Зевсу, и Митре, и Осирису, и Христу одновременно — гонений не было бы. От христиан не требовалось отречения от Христа.
От них требовалась лояльность по отношению к официальным языческим божествам. Мученица Татьяна пострадала при императоре Александре Севере.
Мать Александра — Юлия Маммея — была христианкой. Он сам считал себя христианином. В его домашней молельне стояло изображение Христа наряду с изображениями Авраама, Орфея, Аполлония. Но настоящую христианку он предал пыткам. Именно за отказ поместить Христа «среди» других богов.
Уклонение христиан от почитания «отечественных богов» воспринималось как угроза для всего общества: а вдруг боги прогневаются за то, что их не чтут? Христиан же называли «атеистами», безбожниками за их отказ чтить олимпийцев. И понятно, что происходившие бедствия толпа приписывала нечестивым христианам и кричала: «Христиан — львам! Иудеи смогли как-то договориться с властями — и их не трогали. С точки зрения язычников религия иудеев была хоть и странной, но понятной: иудеи, казалось им, чтут местного бога Палестины, чтут своего племенного божка — и это вполне законно.
Хотя иудеи не почитают наших богов — но их бог все же имеет свою землю и, значит, входит во вселенскую номенклатуру Ваалов. А у Бога христиан земли-то и было всего — клочок почвы под Его распятием…. Какой бы странной ни казалась язычникам религия евреев — религиозных гонений на иудаизм в Римской империи не было. Но было другое: сами иудеи с легким сердцем доносили римлянам на смутьянов и еретиков — христиан. Тем самым они, с одной стороны, свидетельствовали властям о своей лояльности, с другой — боролись с «ересью», возникшей в их собственной религии.
И если уж сегодня браться за «иудео-христианский диалог», то надо говорить не только о еврейских погромах в европейских гетто, но и об иудейских доносах на христиан в первые века нашей эры Вот свидетельство одного из древнейших «мученических актов» начала второго века: власти постановили св.
Поликарпа, епископа Смирнского, казнить через сожжение. Когда об этом было объявлено, «толпы людей немедленно бросились собирать дрова и хворост из мастерских и терм, в чем с особенною ревностью помогали иудеи, по своему обыкновению». Поликарпа Смирнского , Рига, , с. Это все равно, что надеяться на воскресение лежащей в Мавзолее куклы или, вернее, недолговременного ее его соседа, зарытого неподалеку. Надо избавляться от всего этого: и от мертвецов, и от Патриархии, как от затяжной болезни, которая непременно оставит следы на теле, но станет наконец вчерашним днем».
Лев Левинсон. Несколько замечаний о торжествующей идеологии. Майбурд «Ловцы человеков сетями лжи» «Независимая газета», И то, и другое — подлость и преступление.
Но осуждение этих низостей должно, очевидно, быть взаимным….
Так вот, когда донос на христианина поступал в римскую администрацию, дело должно было быть заведено и доведено до судебного разбирательства даже при личном нежелании того или иного благородного чиновника марать руки христианской кровью. Непосредственно христиан обычно обвиняли в нарушении закона об оскорблении царского достоинства. Логика понятна: если христианин считает религию Олимпа ложной религией, а именно богам Олимпа поклоняется император, значит, христианин считает императора демонопоклонником.
Кроме того, христиане имели дерзость не верить в божественность императорской генеалогии Цезарь производил свой род прямо от Венеры. Языческий суд предлагал христианам до боли знакомые нам отговорки: «Только словом произнеси отречение, а в душе имей веру, какую хочешь.
Без сомнения же, Бог внемлет не языку, но мысли говорящего. Так можно будет и судью смягчить, и Бога умилостивить».
