Sonya sparks слив, чПКФЙ ОБ УБКФ
Ты тетрадки и книжечки спрячь! Bergenson Bjorn. Colbie Caillat - Floodgates Итак, сны с яблоками и сливами могут иметь разные значения, в зависимости от контекста и вашего личного опыта. Mahle Knecht.
Leaning, governess in purple cape Looks outside the window. Fraulein Else is woeful today, Though to seem strict she seeks to appear. In her past dreams are fresh These responses of ancient melodies, And for long the teardrops shake On the eyelashes of sick Volodya. Instrument, paid for with unwealthy sum, Is clumsy and non casual: All in freedom: resident-student And Natasha, and Dorik with shovel, And the peddler with heavy tray, Who is trading with pies below With a handkerchief Fraulein Else Closed her eyes and her glasses, so.
Fraulein cries: Worries the game! Boy is scribbling with pencil on paper. Hide the notebook and the books!
Fraulein Else, where is the black Ball? Where are my shoes, Fraulein Else? O the great bait of living! In the yard, without hope, without end, The accordion quietly is grieving. За их грехи ты жертвой пал вечерней, О на заре замученный дофин! Не сгнивший плод -- цветок неживше-свежий Втоптала в грязь народная гроза.
У всех детей глаза одни и те же: Невыразимо-нежные глаза! Наследный принц, ты стал курить из трубки, В твоих кудрях мятежников колпак, Вином сквернили розовые губки, Дофина бил сапожника кулак. Где гордый блеск прославленных столетий? Исчезло все, развеялось во прах! За все терпели маленькие дети: Малютка-принц и девочка в кудрях. Но вот настал последний миг разлуки. Чья-то песнь! Так ангелы поют И ты простер слабеющие руки Туда наверх, где странникам -- приют.
На дальний путь доверчиво вступая, Ты понял, принц, зачем мы слезы льем, И знал, под песнь родную засыпая, Что в небесах проснешься -- королем. For their transgressions you have fallen martyr, O the dauphine tormented at the dawn! All children have the same expression: Such inexpressible and tender eyes! Where is the proud shine of centuries gloried? Everything vanished, into dust and soil!
For all of it the little children suffered: A baby-prince and a curly-headed girl. It is the angel chorus Лукавый и ласковый. Мы же Две маленьких русых сестры. Уж ночь опустилась на скалы, Дымится над морем костер, И клонит Володя усталый Головку на плечи сестер.
А сестры уж ссорятся в злобе: "Он -- мой! Вы -- жены, я -- турок, ваш муж". Забыто, что в платьицах дыры, Что новый костюмчик измят. Как скалы заманчиво-сыры! Как радостно пиньи шумят! Обрывки каких-то мелодий И шепот сквозь сон: "Нет, он мой! Ася, Муся, Володя! За скалы цепляются юбки, От камешков рвется карман.
Мы курим -- как взрослые -- трубки, Мы -- воры, а он атаман. Ну, как его вспомнишь без боли, Товарища стольких побед? Теперь мы большие и боле Не мальчики в юбках, -- о нет!
Но память о нем мы уносим На целую жизнь. On the Rocks He was blue-eyed and red-haired Like gunpowder during a game! Crafty and tender. We are Two little blond sisters all the same.
The bonfire smokes over ocean, The night on the rocks descends, And the tired Volodya Lays on the sisters his head. You - wives, me - a Turk, your man. How wet and alluring are rocks! How joyfully the pines make noise! Asya, Musya, Volodya! The skirts on the rocks are catching, From stones the pockets tear. How will you remember the comrade Of so many wins without woe?
Now we are big and so Not boys in the skirts - O no! For what purpose? We were ten, and eight, and he was Of age exactly eleven years.
В пышную траву ушел с головой Маленький Эрик-пастух. Темные ели, клонясь от жары, Мальчику дали приют. Жужжание пчел, мошкары, Где-то барашки блеют. Эрик задумчив: -- "Надейся и верь, В церкви аббат поучал. О Боже О, если б теперь Колокол вдруг зазвучал! Ближе, все ближе, ступает быстрей, Вот уж склонилась над ним. Белые розы, орган, торжество, Радуга звездных колонн Эрик очнулся. Вокруг -- никого, Только барашки и он. В небе незримые колокола Пели-звенели: бим-бом Понял малютка тогда, кто была Дама в плаще голубом.
Lady In Blue Somewhere is thunder roll, forests behind Suffocating and dry is the air. Into lush grass has gone with his head The little shepherd Eric. Dry fir trees, bending down from the heat, Give comfort to the boy. Eric is pensive: "Hope and trust, Getting abbot at the cathedral.
I trust Oh if now, oh God, Bell would be suddenly ringing! And Closer, still closer, walking fast, Now over him she is leaning. Eric awakens. Around - no one, Only the sheep and him, so.
In the sky, "bim-bom" Sing the invisible bells Then the babe understood who Was the lady in a blue coat. О, этот час, канун разлуки, О предзакатный час в Ouchy! Сказки -- хороши! Мы рядом.
Вместе наши руки. Нам грустно. Время, не спеши!.. О этот час, преддверье муки, О вечер розовый в Ouchy! Oh, this hour, farewell beginning, The twilight hour of Ouchy! Our hands are together. We sorrow. Time, do not hurry! Oh this hour, beginning of torment, Oh the pink evening in Ouchy! Ангел взоры опустил святые, Люди рады тени промелькнувшей, И спокойны глазки золотые Нежной девочки, к окну прильнувшей.
Watercolor Embrasures of windows have darkened, Distant wind does not sigh. Clear is evening; through the top of fir tree Moon has let its first long ray.
Все, что снилось, сбудется, как в книге- Темный Шварцвальд сказками богат! Все людские помыслы так мелки В этом царстве доброй полумглы. Здесь лишь лани бродят, скачут белки Пенье птиц Жужжание пчелы Погляди, как скалы эти хмуры, Сколько ярких лютиков в траве!
Белые меж них гуляют куры С золотым хохлом на голове. На поляне хижина-игрушка Мирно спит под шепчущий ручей. Постучишься -- ветхая старушка Выйдет, щурясь от дневных лучей. Нос как клюв, одежда земляная, Золотую держит нить рука, -- Это Waldfrau, бабушка лесная, С колдовством знакомая слегка. Если добр и ласков ты, как дети, Если мил тебе и луч, и куст, Все, что встарь случалося на свете, Ты узнаешь из столетних уст.
Будешь радость видеть в каждом миге, Всe поймешь: и звезды, и закат! Что приснится, сбудется, как в книге, -- Темный Шварцвальд сказками богат! Fairy Tale Schwartzwald You, who see the torment in each moment, Come, my tired brother, come again! Buzzing of the bees Look at how the mountains are frowning, How many lutes are in the grass! White among them the chickens are walking With the golden garland on their heads. The hut that is toy upon the meadow Sleeps beside a whispering stream in peace.
Knock on door - decrepit old lady Will come out, squinting from the rays. В пятнах губы, фартучек и платье, Сливу руки нехотя берут. Ярким золотом горит распятье Там, внизу, где склон дороги крут. Ульрих -- мой герой, а Георг -- Асин, Каждый доблестью пленить сумел: Герцог Ульрих так светло-несчастен, Рыцарь Георг так влюбленно-смел!
Словно песня -- милый голос мамы, Волшебство творят ее уста. Ввысь уходят ели, стройно-прямы, Там, на солнце, нежен лик Христа Мы лежим, от счастья молчаливы, Замирает сладко детский дух. Мы в траве, вокруг синеют сливы, Мама Lichtenstein читает вслух. How We Read "Lichtenstein" Quiet and heat, pears are blue all around, Soporific is the buzzing of flies, We sat on the grass, silent, Mama Lichtenstein, reads aloud. In the stains the lips, the dress and apron, One unwillingly takes plum in hand.
With bright gold shines the crucifixion There below where sharply turns the road. Like a song - the dear voice of the mother, By your lips magic is come at last. We lie down, silent from happiness, The spirit of kids does sweetly freeze. Мы обе -- феи, добрые соседки, Владенья наши делит темный лес.
Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки Белеет облачко в выси небес. Мы обе -- феи, но большие странно! Двух диких девочек лишь видят в нас.
Что ясно нам -- для них совсем туманно: Как и на всe -- на фею нужен глаз! Нам хорошо. Пока еще в постели Все старшие, и воздух летний свеж, Бежим к себе. Деревья нам качели. Беги, танцуй, сражайся, палки режь!.. Но день прошел, и снова феи -- дети, Которых ждут и шаг которых тих Ах, этот мир и счастье быть на свете Ещe невзрослый передаст ли стих?
We lie in the grass and look, how through branches White is the cloud in the skies. Two wild girls are only seen in us. We run to ourselves. Trees swing for us instead. Run, fight, cut sticks, and dance there! But day has passed, and again fairies are children, Who are waiting and whose step is quiet Ah, this world and happiness in it Would pass on the verse a child?
Повсюду осень, осень!
Мы уезжаем. Боже, как всегда Отъезд сердцам желанен и несносен! Чуть вдалеке раздастся стук колес, -- Четыре вздрогнут детские фигуры. Глаза Марилэ не глядят от слез, Вздыхает Карл, как заговорщик, хмурый. Мы к маме жмемся: "Ну зачем отъезд? Здесь хорошо! Прощайте, луг и придорожный крест, Дорога в Хорбен Вы, прощайте, вишни, Что рвали мы в саду, и сеновал, Где мы, от всех укрывшись, их съедали Какой-то крик Кто звал?
Никто не звал! И вы, Шварцвальда золотые дали! Марилэ пишет мне стишок в альбом, Глаза в слезах, а буквы кривы-кривы! Хлопочет мама; в платье голубом Мелькает Ася с Карлом там, у ивы. О на крыльце последний шепот наш! О этот плач о промелькнувшем лете! Какой-то шум.
Приехал экипаж. Мы опоздаем, дети! Не это я сказать хочу! Но что же? Букет сует нам Асин кавалер, Сует Марилэ плитку шоколада Последний миг Нет, больше жить не надо! Мы ехали. Осенний вечер блек. Мы, как во сне, о чем-то говорили Прощай, наш Карл, шварцвальдский паренек! Прощай, мой друг, шварцвальдская Марилэ! Departure Everywhere yellow leaves, and blue-transparent Water. Autumn is everywhere, everywhere!
We leave. Lord, as always, Departure is wanted and unbearable! We press to mom: "Departures, wherefore? Who calls? Nobody called? And you, the golden distances of Schwartzwald! Marile in an album writes to me poems, The letters curved and eyes full of tears! The mother claps; in a blue dress Flits Asya with Carl, by the willow! And this our final whisper on the porch! About this cry in the flashed summer! A sometime sound. A train would lurch. We will be late on coming!
And why bother? Final moment We were speaking about something like in a dream Farwell, our Karl, Schwartzwald young man! Farewell, Marile of Schwartzwald, my friend! Чуть легкий выучен урок, Бегу тотчас же к вам бывало. Но к счастью мама забывала. Дрожат на люстрах огоньки Как хорошо за книгой дома!
В воздухе свежо Том в счастье с Бэкки полон веры. Вот с факелом Индеец Джо Блуждает в сумраке пещеры Вещий крик совы Мне страшно! Вот летит чрез кочки Приемыш чопорной вдовы, Как Диоген живущий в бочке. Светлее солнца тронный зал, Над стройным мальчиком -- корона Вдруг -- нищий! Он сказал: "Позвольте, я наследник трона! Британии печальны судьбы О золотые времена, Где взор смелей и сердце чище! On learning homework from school, At once I ran to see you yet.
The fires flicker in a lamp.. How nice it is to read at home! Within the darkness of the cave Wanders with torch Indian Joe.. A cemetery.. Lighter than Sun is the throne hall, Over the graceful boy - a crown.. At once - a beggar! Sad is the destiny of Britain.. O, wherefore not amid red books Not to go back to sleep again Before a lamp? Уж хочется плакать от злости Сереже. Но поздно: Сереженька-первенец -- плачет! Разохалась тетя, племянника ради Усидчивый дядя бросает тетради, Отец опечален: семейная драма!
Волнуется там, перед зеркалом, мама Чего же вы ждете? The aunt has said oh, for her nephew The uncle, plodding, the notebook throws, The father is sad: A family drama! Before the mirror worries the mama Whom for do you wait? Сдавленный шепот Сверканье кинжала. Гневом глаза загорелись у графа: "Здесь я, княгиня, по благости рока! Мама очнулась от вымыслов: дети -- Горькая проза! Mother Behind The Book Muffled whisper Shining of knife "Mom, make for me from cubes a home!
Mother wakes up from her thoughts: The kids are bitter prose! Постель Осенью кажется раем. Ветром колеблется хмель, Треплется хмель над сараем; Дождь повторяет: кап-кап, Льется и льется на дворик Свет из окошка -- так слаб!
Детскому сердцу -- так горек! Братец в раздумий трет Сонные глазки ручонкой: Бедный разбужен! Черед За баловницей сестренкой. Мыльная губка и таз В темном углу -- наготове. Кукла без глаз Мрачно нахмурила брови: Куколке солнышка жаль! В зале -- дрожащие звуки Это тихонько рояль Тронули мамины руки.
The bed In autumn seems like heaven. In the wind trembles the hop, Over the shed the hop trembles. Rain is repeating: drip-drip, On the yard pouring in liters Light from the window - so weak!
Soapy sponge and a tub Ready in the dark corner. Doll without eyes Has grimly frowned the eyebrows. For the doll pity the sun! In the hall - sounds trembling Если думать -- то где же игра? Даже кукла нахмурилась кисло Спать пора! В зале страшно: там ведьмы и черти Появляются все вечера. Папа болен, мама в концерте Братец шубу надел наизнанку, Рукавицы надела сестра, -- Но устанешь пугать гувернантку Ах, без мамы ни в чем нету смысла!
Приуныла в углах детвора, Даже кукла нахмурилась кисло Exhaustion Wait for question, think up numbers Where is the game - if to think? Even the doll has bitterly frowned Time to sleep!
In hall there is horror: witches and demons Appear all evening, all evening creep. Father is ill, mom is at concert In the corner whine the kids, Even the doll has bitterly frowned Что-то сегодня приснится?
Мама-шалунья уснуть не дает! Эта мама совсем баловница! Сдернет, смеясь, одеяло с плеча, Плакать смешно и стараться! Дразнит, пугает, смешит, щекоча Полусонных сестрицу и братца. Косу опять распустила плащом, Прыгает, точно не дама Детям она не уступит ни в чем, Эта странная девочка-мама! Скрыла сестренка в подушке лицо, Глубже ушла в одеяльце, Мальчик без счета целует кольцо Золотое у мамы на пальце Will you today dream of anything?
Does not let me sleep playful mother! This mother is a pamperer! Laughing, from shoulders she will tear the blanket, To try and to cry laughing! Teases, frightens, laughs, tickling Half-sleepy sister and brother.
The braid was dissolved again with a cloak, Jumps, not a lady for sure Вам голубые птицы пели О встрече каждый вешний день. Вам мудрый сон сказал украдкой: -- "С ним-лишь на небе! Меж вами пропасть глубока, Но нарушаются запреты В тот час, когда не спят портреты, И плачет каждая строка. Он рвется весь к тебе, а ты К нему протягиваешь руки, Но ваши встречи -- только муки, И речью служат вам цветы.
Ни страстных вздохов, ни смятений Пустым, доверенных, словам! Вас обручила тень, и вам Священны в жизни -- только тени. The bluish birds of coming meeting Sang to you every vernal day. The wise dream sneakily said: "With him - in heaven!
He tears to come to you, for which To him your arms are extending, But your meetings are all tormenting, And flowers are given as speech. No passionate sighs, no disarray To empty and well-trusted words!
With shade you are covered, it is yours, Sacred in life - are only shades. Замечталась маленькая Сара На закат. Льнет к окну, лучи рукою ловит, Как былинка нежная слаба, И не знает крошка, что готовит Ей судьба. Вся застыла в грезе молчаливой, От раздумья щечки розовей, Вьются кудри золотистой гривой До бровей. На губах улыбка бродит редко, Чуть звенит цепочкою браслет, -- Все дитя как будто статуэтка Давних лет. Этих глаз синее не бывает!
Резкий звук развеял пенье чар: То звонок воспитанниц сзывает В дортуар. Подымает девочку с окошка, Как перо, монахиня-сестра. Добрый голос шепчет: "Сара-крошка, Спать пора! At the sunset little Sarah Is seeing dreams. Clings to window, she is catching sun rays Weak just like a tender snowflake, And the baby does not know what for her Readies fate. Frozen in the silence of the daydream, From the thought the cheeks are pink, Curls of golden mane till eyebrows Weave. On the lips the smile rarely wanders, Bracelet with a chain rings, barely clear - Little babe just like a little statue Of previous years.
There is nothing bluer than these eyes! Lifts the young girl from the window, Like a feather, nun-sister. Sun has set in a slow fire, Crescent of the moon hidden by the clouds in full. And all night to Sarah whispers legends Ray of the moon. Но она находила потешной, Как наивные драмы, Эту детскую страсть. Он мечтал о погибели славной, О могуществе гордых царей Той страны, где восходит светило. Но она находила забавной Эту мысль и твердила: -- "Вырастай поскорей! Был смешон мальчуган белокурый Избалованный всеми За насмешливый нрав.
Через мостик склонясь над водою, Он шепнул то последний был бред! Этот мальчик пришел, как из грезы, В мир холодный и горестный наш. Часто ночью красавица внемлет, Как трепещут листвою березы Над могилой, где дремлет Ее маленький паж.
But she found funny, Like naОve dramas, This childhood passion in all. Of glorious death he was dreaming, Of the might of the proud kings In that land, where rises the sun. But she found amusing This thought and was asserting, "Grow up soon! The blond kid was amusing, Spoiled by everyone for his Mocking nerve.
Bending on the bridge over water, He whispered that was the nonsense last! This boy has come, as if in a dream, In this cold and sorrowful world.
The beauty in night often heeds As leaves of birch tremble Over the grave, where the little Page of hers sleeps. Блестящим детским взором Глядим наверх, где меркнет синева. С тупым лицом немецкие слова Мы вслед за Fraulein повторяем хором, И воздух тих, загрезивший, в котором Вечерний колокол поет едва.
Звучат шаги отчетливо и мерно, Die stille Strasse распрощалась с днем И мирно спит под шум деревьев. Мы на пути не раз еще вздохнем О ней, затерянной в Москве бескрайной, И чье названье нам осталось тайной.
German words with dumb face We repeat after the Fraulein, And the air is as if it dreams, In it the evening the bell resonates. Steps are sounding, measured and distinct, Said farewell to day die stille Strasse, and sleeps peacefully under the trees. We will breathe more along the path Of her, lost in Moscow boundless, And whose name remains secret to us. На веках тень. Подобием короны Лежали кудри Я сдержала крик: Мне стало ясно в этот краткий миг, Что пробуждают мертвых наши стоны.
С той девушкой у темного окна -- Виденьем рая в сутолке вокзальной -- Не раз встречалась я в долинах сна. Но почему была она печальной? NanoTo Dr. Sante Dr. Theiss Dr. Tuttelle Dr. Bei Dr. Coffee Dr. Electro Dr. HD DR. Pawpaw Dr. Skipp Dr. Lauf G. Ride G. Skill G9skin GA. Girl L. Они выражают свое недовольство и призывают к борьбе с такими проявлениями нарушения личной жизни. Sonya Sparks пока не комментировала эти слухи о сливе личных данных и продолжает активно вести свой канал в Telegram.
Ее фанаты надеются, что это всего лишь провокация и блогерша сможет защитить свою честь и достоинство в сети. В целом, слив личных данных - это серьезная проблема в интернете, которая требует внимания и борьбы со стороны пользователей и администрации социальных сетей. Надеемся, что подобные случаи будут расследованы и виновные наказаны согласно закону.
