Розги в семье, Глава IX Телесные наказания в семье и школе. История розги
Я знал, что в Суконной слободе всех бьют — и больших, и маленьких; всегда бьют — и утром, и вечером. Палочный режим в полном ходу в Китае. До назначения воспитательницей наследника престола госпожа Ласкост была начальницей одного пансиона для дочерей аристократок.
В Библии тоже достаточно напутствий о том, как относиться к отпрыскам и как их направлять на путь истинный: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его». Нужно сказать, что многие великие государственные деятели, мыслители, прогрессивные представители человечества пытались бороться с жесткими методами обращения с детьми. Например, увлекающаяся европейским идеями Просвещения Екатерина II даже издала «Жалованную грамоту дворянству» — правда, указ касался только благородных сословий.
Остальных малолетних от телесных наказаний частично защищало «Руководство учителям первого и второго класса народных училищ», изданное в году. Но исполнение правил никто не контролировал, и о них быстро забывали. Традиции сурового воспитания детей оказались живучими и в семьях, и в учебных заведениях. Система начала меняться в сторону гуманистических педагогических идей после года и становления Советской Республики. Сейчас за причинение ребенку физической боли российский родитель может отправиться за решетку — по Уголовному кодексу ему может грозить срок до двух лет.
А когда-то главным методом воспитания непослушных сорванцов в семьях и учебных заведениях были лозины и розги. Для гибкости пучок прутьев специально вымачивали в солевом растворе, и это делало наказание невыносимо болезненным. Детей секли по голому телу, и соль попадала в свежие раны. Получали розги не только дети крепостных, но и отпрыски представителей высоких сословий.
В царской семье за всю историю отношение к физическому наказанию было разным. Но Николаю I в детстве досталось по полной программе: от наставника немца Ламздорфа ему попадало и линейкой, и ружейным шомполом, и розгами. Пройдут годы, и императором будет издан указ о разрешении телесных наказаний в гимназиях и училищах. За каждую провинность полагалось определенное количество ударов, которые наносил школяру учитель.
Девочек берегли от такого воспитательного метода, а мальчишек, особенно начальных классов, лупили почем зря. Чаще всего жестокость «процветала» в военных учебных заведениях и духовных семинариях. Наказанного заставляли на коленях стоять в углу на рассыпанном сухом горохе. Мера была популярной не только в крестьянских домах, но в учебных заведениях вплоть до года.
Например, сохранилось упоминание про Саратов года: «…Учеников не били, как это было принято в то время во многих школах. Напротив, в церковно-приходской школе при церкви Красного креста ребят секли розгами и ставили коленями на горох».
Чтобы хотя бы немного представить, что чувствовал ребенок, оказавшись в карцере, нужно понимать, как выглядел штрафной изолятор в те времена. Двигаться по этой конуре было невозможно… Вот в эту вонючую дыру и заключали преступного школяра, причем не давали ему свечи, а вместо пищи назначали в день три куска черного хлеба и воды».
Ужаса добавляли живущие в подвалах крысы и холод, идущий от каменных стен. И даже в таком привилегированном заведении, как Царскосельский лицей, в котором учился Александр Пушкин , тоже имелся свой карцер. Правда, воспитатели предпочитали относиться к детям более гуманно и редко отправляли нарушителей в изолятор. Отмаливать свое непослушание шалуну нужно было особым способом: стоя на коленях перед иконой с Библией в руках. От неудобной позы у ребенка немели ноги и появлялась ноющая боль.
За дерзость и бунтарство отпрысков отстраняли от обедов. Мол, посидит голодный, одумается и поумнеет. Кстати, так гувернеры наказывали будущего императора Александра II. Бабишин отмечает, что «… вся средневековая педагогика была построена на телесных наказаниях. До конца XII века жизнь несовершеннолетнего не признавалась равнозначной жизни взрослого, своего ребенка можно было убить, особенно если он посягнул на жизнь и достоинство родителей».
Правилами воспитания предписывалось: «любить их и хранить, но и страхом спасать, наказывая и поучая, а не то, разобравшись поколотить… обеспечить их и воспитать в доброй науке, учить страху Божию и всякому порядку».
Семейное воспитание, основывающееся на запретах и телесных наказаниях, было направлено на воспитание в детях смирения и благословлялось церковью. В ряде сочинений педагогического характера также приводятся ветхозаветные поучения «сокрушать ребра». О характере и направлении семейного воспитания на Руси в этот период дает некоторое представление сборник наставлений, относящихся к семейному быту — «Домострой».
В детях требовалось воспитывать любовь к Богу, страх перед ним, умение почитать служителей церкви, беспрекословно повиноваться старшим.
Эти советы излагались в особой главе, которая называлась «Како детей своих воспитати во всяком наказании и страхе божии». В «Домострое» указано, какими средствами и методами обучать детей. В главе под названием «Како детей учити и страхом спасати» автор требовал установить строжайшую дисциплину в доме и заставить сыновей и дочерей подчиняться установленному порядку. Подобные советы мы можем прочитать в «Азбуке» И.
В «Поучении сыну» он пишет: «Ащели накажеши его жезлом, Не умрет от того. Ты бо жезлом биеши его, Душу же его от ада избавиши. Аще ты в юности накажеши его, А он успокоит тебя На старость твою». Днепров указывает на то, что уже в «Домострое» протопопа Сильвестра заметны и иные тенденции. В противоречие с требованиями «казнить сына своего от юности» вступают рекомендации о том, что воздействовать «наказующе не нужею, не ранами, не работою тяжкою».
О заботливом и внимательном отношении к детям пишет в «Школьном благочении» Симеон Полоцкий. Но здесь же он дает рекомендации об использовании «жезла» в воспитательных целях. Первая вещь — жезл. Через жезл непослушных не лишать заслуженного наказания».
Это же самое приказывал и приточник Соломон. Тогда же получили распространение стихи, посвященные воспитанию морали. В них предлагались различные меры воздействия на детей. Так, «Похвала розге» - пример использования религиозных поучений для доказательства правильности применения физических наказаний. Но все большее значение придается и нравственному воздействию. Детей наказывай стыдом, а не грозьбой и бичом». Однако полностью не отвергают физических наказаний ни Я. Коменский, ни Карион Истомин, ни Д.
Коменский писал: «Никакое нарушение законов не должно быть терпимо ни в ком, начиная с высших и кончая низшими. Однако для наказаний должны быть известные ступени в соответствии с проступками. Наибольшим обычным у нас наказанием будут розги, наименьшим — разумный выговор. При побоях следует постоянно предохранять голову. Кто нарушает честь ссорой, драками, непочтительным отношением к кому-либо, божбой, проклятьем, недозволенной дружбой с предосудительными людьми, того нужно застращать строгим выговором и, если слова не помогают, розгой».
Локк был противником физических наказаний. В своей книге «Мысли о воспитании» он писал: «Обычный метод воздействия наказанием и розгой, который не требует ни много времени, ни усилий … является наименее пригодным из всех мыслимых приемов воспитания.
Такой род рабской дисциплины создает рабский характер. Ребенок подчиняется и притворяется послушным, пока над ним висит страх розги…. Побои и все прочие виды унижающих телесных наказаний не являются подходящими мерами дисциплины при воспитании детей, которых мы хотим сделать разумными, добрыми и талантливыми людьми»… [24, ] Но Д. Локк говорит, что применение телесных наказаний возможно: «… эти меры следует применять очень редко и притом только по серьезным основаниям и лишь в крайних случаях»….
Итак, для этого времени характерно воспитание детей в страхе и повиновении. А самым распространенным и эффективным методом воздействия считалось телесное наказание.
XVIII век — переломный в истории педагогической мысли. Все больше появляется противников применения телесных наказаний, как метода воспитания.
Богданович, И. Бецкой, А. Прокопович-Антонский, А. Богданович — писатель и поэт — создает сборник «Русские пословицы», где есть раздел «Доброе воспитание», классический образец народной педагогики.
В пословицах и поговорках можно встретить советы о применении физических наказаний, как эффективном средстве воспитания. Например: «Родительские побои дают здоровье», или «Дитыну люби, як душу, а тряси як грушу», или «Кулаком в спину — поученье сыну». Педагогический опыт народа позволял представить все возможные издержки широкого применения наказаний, особенно физических. Наказания порождали страх, мешали установлению нормальных отношений между родителями и детьми, воспитывали жестокость. Народная педагогика отражала реальные противоречия процесса воспитания.
Пропагандируя наказания, она предупреждала о тех негативных последствиях, к которым они могли привести, и противопоставляла им методы воспитания, основанные на ласковом обращении с детьми, рассматривая их как самые эффективные.
В фольклоре со всей определенностью был сформирован важнейший педагогический вывод — залог успешного воспитания во взаимной любви. Мосолов указывает в своей книге, что «… идея педагогической целесообразности насилия над детьми фактически отсутствует в нашей национальной поэзии, в сказках, былинах, песнях, в малых жанрах фольклора. Детей бьют как правило злые мачехи, попускаемые безвольными отцами. Жития святых нередко упоминают факты физического наказания детей, но скорей в осуждающем воспитателей духе».
Педагог и общественный деятель И. Бецкой не всегда, правда, последовательно, но выступал против физических наказаний. В «Генеральном плане императорского Воспитательного дома» он подчеркивал следующее: «Единожды навсегда ввести закон и строго утверждать — никогда и ни за что не бить детей». Такую же точку зрения выражал А. Прокопович-Антонский, профессор, директор Благородного пансиона. Он пропагандировал гуманистическую систему воспитания. В своем трактате «О воспитании» А.
Прокопович-Антонский писал: «Всякое телесное наказание должно бы истреблено быть в благородном воспитании. Оно внушает робость, подавляет бодрость и унижает душу. Страх наказания столь сильно впечатляется в воображении детей, что остается в них навсегда и простирает пагубные свои влияния нередко на целую жизнь, ко вреду ума и здоровья». Но он не отрицает наказание вообще: «Жалка участь сына ненаказанного».
А о мерах наказания он говорит так: «… не вспыльчивостью, не строгими наказаниями и жестокостью покоряют волю их законам добродетели! Телесные наказания не могут быть полезными в воспитании, считал А. В главе «О наказаниях» в своем трактате «О воспитании» он высказывал такую точку зрения: «Надобно запретить всякого рода телесные наказания; никто не имеет права таким образом наказывать дитя за что бы то ни было.
Однако говорить о какой-то системе воспитания в это время нельзя. Воспитание в семьях не имело определенных теоретических и практических оснований. Латышина отмечает, что в одних дворянских семьях детям давали полную свободу, даже за шалости ребенка наказывали не его самого, а приставленного к нему в товарищи мальчика или девочку; в других — детей держали в величайшей строгости, страхе, прибегали к постоянным и жестоким наказаниям.
Наиболее часто телесные наказания применялись в крестьянских семьях. Здесь покорность детей часто была рабской, а власть родителей над ними переходила в слепой деспотизм. Если ребенок наносил материальный ущерб семье, его наказывали очень жестоко: могли гонять ребенка плетью в избу через двор, как скотину. Пинки и щелчки — обычное явление в крестьянской среде, и на многих они действовали так плохо, что они старались быть как можно дольше и дальше от дома. Более религиозные крестьяне придерживались особенно суровых способов обращения с детьми.
Одно старинное поучение гласит: «Наказуй отец сына из млада, учи его ранами бояться Бога и творить все доброе и да укоренится в нем страх Божий, а если с молода не научишь — большого как можно научить?
Вот и развивалось у ребенка прежде всего чувство страха. Как видим, появляются противники применения физических наказаний и сторонники гуманистического воспитания. Но еще не пришло время для полного исключения телесных наказаний из системы воспитания. Среди отечественных педагогов, активно выступавших за гуманизацию воспитания, были Л. Толстой, К. Ушинский, Н. Пирогов, П.
Лесгафт и другие. Благодаря их стараниям российская педагогика смягчила свой крутой нрав и сделала значительные уступки в пользу детей. Они отстаивали необходимость бережного и любовного отношения к детям со стороны взрослых и выступали против насилия над ними. Белинский в своей статье «О воспитании детей вообще и о детской книге» писал: «Разумная любовь должна быть основою взаимных отношений между родителями и детьми».
И тогда «… при таком воспитании совершенно бесполезны всякого рода унизительные для человеческого достоинства наказания, подавляющие в детях благородную свободу духа, уважение к самим себе и растлевающие сердца подлыми чувствами унижения, страха, скрытности и лукавства». Богданович, также сторонник гуманного воспитания, выступал против строгости в отношениях между родителями и детьми. Но в то же время не допускал попустительства детским капризам, дурному воспитанию. Просветитель и философ, автор книги «Право естественное» А.
Куницын пишет: « … родители не имеют права поступать с их детьми как с собственностью, употреблять их для своей пользы как средство, уродовать их или лишать жизни. Хотя родители имеют право наказывать детей, но только для цели воспитания могут производить оное действо. Всякое наказание, не для сей цели производимое, есть несправедливость». Он подчеркивал, что розги уничтожают в ребенке стыд.
Но в «Правилах о проступках и наказаниях учеников Киевского учебного округа» допускал, хотя и с большими ограничениями, применение розги. Это вызвало резкую критику со стороны Н.
Добролюбова, увидевшего в этом уступку Н. Пирогова консервативным учителям. Пирогов объяснял свою непоследовательность тем, что бесполезны те правила, которые не могут быть выполнены. Общество не готово еще исключить физические наказания из системы воспитания.
Вредными с биологической, психологической и педагогической стороны телесные наказания считал анатом, педагог П. Характерными чертами его являются подозрительность, резкость, угловатость действий, замкнутость, тупая и медленная реакция на внешние впечатления, проявление мелкого самолюбия и резкие выходки, сменяющиеся полной апатией». Достоевский в своем романе «Братья Карамазовы» с гневом писал: « … почтеннейшие и чиновные люди, образованные и воспитанные секут своих детей, получая от этого удовольствие и поддержку окружающих, что до глубины души возмущает автора…», « … я еще раз положительно утверждаю, что есть особенное свойство у многих в человечестве — это любовь к истязанию детей, но одних детей … Именно незащищенность этих созданий и соблазняет мучителей, ангельская доверчивость дитяти, которому некуда деться и не к кому идти — вот это-то и располагает гадкую кровь истязателя».
Он выступал против применения телесных наказаний в семейном воспитании детей и защищал так называемые «естественные наказания». Но говорить о каких-то гуманистических преобразованиях в то время было еще рано. Не только в семьях, но даже в школах практиковались наказания, имеющие в основе стремление унизить ребенка, заставить его страдать. Наказывали по принципу: ты провинился — будешь страдать, а по отношению к остальным наказание являлось формой террора по очень простой формуле: кто будет нарушать, тот будет так же страдать.
После Великой Октябрьской Социалистической революции отношение к методу наказаний было негативное, поскольку оно считалось атрибутом старой школы. В первые годы строительства советского общества школьное законодательство установило, что никакие наказания не допускаются.
Считалось, что любое наказание угнетает индивида, воспитывает раба. Свою точку зрения высказывали П. Блонский, А. Пинкевич, К. Вентцель, С. Шацкий, А. Макаренко и другие. Вот что пишет об этом времени Л. Литвин [14, , ].
Блонский считал, что меры осуждения у ребят вызовут неприязнь, что они порождают страх и создают моральных циников. С позиций отрицания педагогической целесообразности наказаний выступал и С. Вентцель, сторонник «свободного воспитания» и создатель «Дома свободного ребенка», категорически отрицал наказания.
Эту точку зрения не разделял А. Он считал, что в процессе воспитания полезно использовать разумные меры взыскания, побуждающие ребят быть более требовательными к своему поведению. Критически оценивал существующее в теоретической педагогике негативное отношение к наказаниям А. Он обосновывал правомерность наказаний тем, что они способствуют повышению ответственности детей за свои поступки, воспитывают волю, вырабатывают умение сопротивляться соблазнам и преодолевать их.
Вместе с тем А. Макаренко не рассматривал наказание как меру воздействия, необходимую всегда и при всех условиях. Он считал, что «В хорошей семье наказаний никогда не бывает, и это — самый правильный путь семейного воспитания». Поэтому он резко осуждал родителей, которые организуют свой авторитет на ложных основаниях.
Они «стремятся только к тому, чтобы дети их слушались, это составляет их цель». Если отец дома всегда рычит, всегда сердит, за каждый пустяк разражается громом, при всяком удобном и неудобном случае хватается за палку или за ремень, на каждый вопрос отвечает грубостью, каждую вину отмечает наказанием». Такой родитель ничего не воспитывает в своих детях, а лишь «вызывает детскую ложь и человеческую трусость, и в то же время он воспитывает в ребенке жестокость».
Проблему физических наказаний рассматривал и В. Он был сторонником гуманного воспитания и считал, что физические наказания — это показатель не только слабости, растерянности, бессилия родителей, но и крайнего педагогического бескультурья.
В своей книге «Рождение гражданина» он писал: «Ремень и тумаки убивают в детском сердце тонкость и чувствительность, утверждают примитивные инстинкты, растлевают человека, одурманивая его ядом лжи, подхалимства.
Дети, воспитанные ремнем, делаются бездушными, бессердечными людьми. На своего товарища поднимает руку тот, кто сам познал и продолжает познавать «прелести» домостроевского воспитания». Преступления и правонарушения подростков тоже в значительной мере являются следствием «кулачного впечатления». Сухомлинский отмечает, что, к сожалению, в этом бывает виноват и педагог: «Стыд и позор нам, педагогам, - стыд и позор потому, что в школу, в это святое место гуманности, добра и правды, ребенок нередко боится идти, потому что знает, учитель расскажет отцу о его плохом поведении или неудаче в учении, а отец будет бить.
Ребенок ненавидит того, кто бьет. Он очень тонко понимает и чувствует, что руку отца направляет учитель. Он начинает ненавидеть отца и учителя, школу …» [38, ]. Своим идеалом Сухомлинский считал то, чтобы никто из детей не знал, что такое физические способы «воспитания». В семьях, где они вырастают, господствуют тонкие духовно-психологические отношения, взаимное доверие между взрослыми и детьми».
О вреде насилия над ребенком писал и Я. Корчак в своей книге «Как любить ребенка». Чувство слабости вызывает почтение к силе; каждый, уже не только взрослый, но и ребенок постарше, посильнее, может выразить в грубой форме неудовольствие, подкрепить силой, заставить слушаться, может безнаказанно обидеть. Мы учим на собственном примере пренебрежительно относиться к тому, кто слабее.
Плохая наука, мрачное предзнаменование». Каиров пишет, что «физические наказания не могут повысить сознание ребенка и изменить его характер к лучшему. Наоборот, стремясь избежать этих наказаний, дети могут лгать, скрытничать, хитрить, говорить одно, а делать другое, вести себя трусливо. Физические наказания озлобляют детей». Мускулы утратили свои исключительные права и цену. Тем больший почет уму и знаниям, писал Я. Она обращала внимание всех государств мира на необходимость специальной защиты прав ребенка.
Государства, подписавшие Конвенцию, тем самым обязались строго следовать ее духу и букве, а граждане этих стран, включая детей, получили возможность защищать свои права. В соответствии с этим документом родители гарантируют свободу и достоинство своих детей, создавая в семье условия, при которых они могут состояться как личности и граждане. Признано, что для полного и гармоничного развития личности ребенку необходимо расти в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви, понимания.
Она призывает их строить отношения с детьми на высокой нравственно-правовой основе. Уважение к мнению, взглядам, к личности ребенка в целом должно стать в семье не только проявлением общечеловеческой культуры, но и нормой права. Кроме этого в статье 19 пункт 1 говорится: «Государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительские меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальные злоупотребления со стороны родителей…» [36, ] Конвенция — это документ, обращенный не только в будущее, но и настоящее, ибо дети, в первую очередь, - наш сегодняшний мир.
Сейчас дети особенно нуждаются в социальной и родительской опеке и заботе. Конвенция предоставила новую возможность проявить конкретную любовь к детям. В интересах детей были подписаны еще два документа: «Всемирная декларация об обеспечении выживания, защиты и развития детей» и «План действия по осуществлению этой декларации».
Эти международные документы должны стать для родителей основополагающими, чтобы « … в суете каждодневности, когда захлестывает суровый быт, не утратить высоту родительских чувств и ответственности».
В полном согласии с этими всемирными документами находятся нормативные и законодательные акты, регламентирующие положение детей в России, воспитательные функции родителей, роль семьи в формировании личности ребенка. Но соблюдаются ли они в нашем государстве? Участники заседания экспертного совета отметили, что проблемы основной массы российских семей хорошо известны: низкий материальный остаток, жилищно-бытовая неустроенность, безработица, насилие над детьми, пьянство и, как результат, отсутствие взаимоуважения.
Помощь государства настолько мала, что создавшееся положение можно назвать кризисным. Кризис выражается в том, что семья хуже реализует свою главную функцию — воспитание детей. Пути выхода из кризиса пока неясны.
Современные семьи переживают не лучшие времена. В большинстве семей основные силы и время родителей расходуются на материальное обеспечение, а не на духовное формирование и развитие детей. По данным социологических исследований работающая женщина уделяет в сутки воспитанию детей 16 минут, а в выходные — 30 минут.
А, кроме того, не секрет, что во многих семьях все еще сохраняются «воспитательные розги». И сегодня родители не только бьют своих детей, но «теоретически» обосновывают необходимость физических наказаний. Поэтому детям не хватает внимания, любви, происходит нарушение эмоциональных контактов ребенка с родителями. За многовековую историю существовало множество подходов к воспитанию в семье. Призывы к родителям отличались многообразием.
Были такие указания:. Итак, пройдя огромный путь, педагогическая наука не имела очевидного ответа на то, как следует воспитывать детей. Существовало два диаметрально противоположных взгляда:. И к единому мнению придти сложно, так как одни считают, что большую пользу приносят люди, воспитанные в жестких условиях, другие утверждают, что обществу нужны мягкие, добрые и интеллигентные люди.
Современные пособия по педагогике, психологии, воспитанию пестрят разными доводами, рассуждениями на тему, что главное в воспитании, «дисциплинарные методы, ориентированные на любовь или дисциплинарные методы, неориентированные на любовь». Гуггенбюль [8], Х. Джайнотт [9], О. Зверева [13], Р. Кэмпбелл [15], Э. Ле Шан [20], Б. Лихачев [21], А. Рогозянский [33], В. Фромм [40] и другие. Одни полагают, что родительская строгость, особенно для нашего трудного времени — это единственный выход удержать детей от дурных склонностей.
Другие им возражают: принуждение и наказание отчуждают детей от родителей, заставляют ребенка таиться, жить в страхе и лицемерии. Предлагаются компромиссные, промежуточные варианты «умеренной строгости» или «подобающей любви», которые говорят: «наказывайте, но только немного, любите, но так, чтобы не все спускать с рук».
Нет и не может быть однозначного совета, как воспитывать ребенка. Смотря по складу ребенка следует различать, как и к кому применять строгость или мягкость.
На одни натуры наказание действует отрезвляюще, а на другие отрицательно, они замыкаются. Но, наверное, трудно найти родителей, которым не приходилось наказывать своих детей, даже если они считают, что этого делать нельзя. Фромм считает, что наказания не могут найти какое-нибудь оправдание, если применяются не для воспитания детей.
Одни рассуждают так: «Меня пороли, и ничего, хорошим человеком вырастили». Другие соглашаются, что бить нехорошо, но недоумевают: как же иначе можно заставить детей слушаться? Сегодняшняя педагогика уверена, что телесные наказания отрицательно влияют на самосознание и чувство собственного достоинства ребенка. Гребенников считает, что применение физических наказаний в семейном воспитании говорит о низкой культуре родителей, не умеющих справиться с собственным раздражением и плохим настроением, с неудачами в семье или на работе, убежденных в собственной непогрешимости и вседозволенности.
Телесные наказания обнажают не только воспитательное бессилие родителей, но и их неуважение к ребенку, неверие в его стремление быть лучше. Психолог С. Шуман пишет: «Унижая наказаниями достоинство детей, подавляя их потребность в самовыражении, в свободе волеизъявления родители, не желая этого, растят людей с рабской психологией». Применяя телесные наказания родители не задумываются, что, добиваясь таким образом подчинения, часто не осознанного, а вызванного страхом перед новым наказанием, они не устраняют причину проступка, а лишь временно притормаживают их, подавляют самостоятельность, формируют заниженную самооценку.
При частых физических наказаниях ребенок отчаивается, теряет веру в себя, в справедливость взрослых. Одним из последствий могут быть нарушения эмоциональных контактов детей с родителями».
Пидкасистый считает, что частые наказания, окрики, недовольство со стороны родителей заставляют ребенка прийти к выводу, что его не любят, он никому не нужен. Все это создает в душе ребенка надлом, делает его ущербным. Ребенок не может найти свое место в семье, а затем и в жизни. А от того, «какими вырастут ваш ребенок и ребенок ваших друзей или соседей, зависит, каким станет завтрашний день нашего общества. И от того, что заложено в наших детей с детства, зависит физический, нравственный и интеллектуальный потенциал нашего общества», - пишет доктор медицинских наук И.
Поэтому она имеет огромное социальное значение. Родители для детей — это жизненный идеал. Семья создает для ребенка ту модель жизни, в которую он включается.
Каждый ребенок невольно и неосознанно повторяет своих родителей, подражает им. Именно дети несут в себе заряд той социальной среды, в которой живет семья.
Ребенок — явление социальное. Отношение ребенка к среде, в которой он живет, и среды к ребенку проявляется в переживаниях и деятельности самого ребенка. В связи с этим особое значение приобретает создание надлежащих условий воспитания детей. Поэтому Б. Лихачев говорит о том, что «физическое наказание, как социальная форма обдуманного и целенаправленного воздействия, изжила себя.
Оно существует как форма непосредственного обыденного раздражения и импульсивного реагирования на детское поведение». Ребенок, испытавший на себе физическое воздействие, будет поступать нам на зло, причем переживаемое нравственное унижение побуждает унижать других, которые меньше и слабее, и испытывать злорадное чувство возмещения пережитого самими оскорбления. Поэтому прежде чем наказать ребенка физически, даже грубо нарушившего нормы поведения, надо подумать о тяжелых нравственных последствиях подобного воздействия».
Захарова: «Наказание, причиняющее боль и обиду, не только унижает, но и ожесточает, вызывает мстительное злое чувство, желание проявить власть и силу в свою очередь над более слабыми». Это подтверждают и исследования, проведенные американскими психологами. Бандура и Р. Уолтерс сделали вывод: «Кореляции между применением родителями физических наказаний и поведением детей дают основания полагать, что дети, которых часто наказывают физически, проявляют враждебность и агрессию вне дома».
И тогда, как пишет И. Кон, «ребенок, лишенный сильных доказательств любви родителей, имеет меньше шансов на высокое самоуважение, теплые и дружественные отношения с другими людьми и устойчивый положительный образ «Я». Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая некоторыми подростками по отношению к посторонним людям, не сделавшим им ничего плохого, нередко оказывается следствием именно детских переживаний.
Психологи, работающие с правонарушителями, отмечают, что беда этих детей в том, что на них лишь воздействовали, но не взаимодействовали с ними. Они чувствовали себя не субъектами деятельности, а лишь объектами воздействия. А прямое воздействие зачастую воспринимается как угроза и может вызвать психологическую защиту своего «Я». И защищается каждый как может: уходом в себя, неврозом, агрессией, негативизмом, равнодушием, приспособленчеством.
Поэтому, надо помнить, что жестокие, варварские методы «воспитания» в результате которых дети начинают бояться, презирать, ненавидеть родителей и любыми путями спасаются от них, приводят к полному отчуждению и вражде. Безусловно, каждый родитель хочет видеть своего ребенка воспитанным и дисциплинированным. Но как этого добиться?
Многие родители приходят в отчаянье от поведения своих детей. И тогда простой выход — шлепнуть, дать подзатыльник — и ребенок станет послушным. Родители хотят видеть своих детей послушными.
Но «послушный ребенок — чисто практическое удобство для родителей, с ним легче управляться, вот и все». Ведь дети живые, шумные, интересующиеся жизнью и ее загадками, нас утомляют, их вопросы, открытия, попытки, часто с неудачным результатом, терзают.
Вина ребенка — это все, что метит в наш покой, в самолюбие, удобство, восстанавливает против себя и сердит, бьет по привычкам, поглощает время и мысли». Поэтому нет общей жизни с детьми, нет настроения ими всерьез заниматься. А ведь самое важное — это не смотреть на ребенка, как на свою собственность, с которой что хочешь, то и делай, не смотреть на ребенка как на раба, как на обузу, как на игрушку.
Надо научиться смотреть на ребенка как на человека, пусть еще слабого, нуждающегося в помощи, защите, но все же человека. А это возможно, как считает американский психиатр Р. Кэмпбелл, если «в основе воспитания лежит безусловная и безоговорочная любовь, то есть когда любят ребенка независимо ни от чего. Независимо от его внешности, способностей, достоинств, недостатков.
Независимо от того, что мы ждем от него в будущем, и, что самое трудное, независимо от того, как он ведет себя сейчас». Самое хорошее воспитание — это то, недостатки которого понимают старшие. Поэтому, необходимо убеждать родителей в том, что прежде всего надо беречь любовь и уважение детей к себе. Потеряв это — потеряешь и детей. Если ребенок не любит отца и мать, то он ускользнет от их влияния. А если у него с родителями установлены добрые, спокойные отношения, он будет меньше противоречить.
Он спокойнее будет относиться к отдельным вспышкам гнева родителей, и не будет переживать из-за них, потому что поймет правоту старших. Он будет прислушиваться к словам, а взрослым легче будет повлиять на его поведение.
Но почему же тогда, если порка имеет весьма дурную «репутацию», тем не менее является столь популярным средством? Соловейчик считает, что веками целью педагогики было посеять и укрепить страх в душе ребенка, чтобы им легче было управлять. Вместе со страхом сеяли зло и говорили потом, что оно от природы.
На самом деле зло — от наших посягательств на ребенка, зло мы сеем сами. Часто, особенно молодые родители, полагают, что пока ребенок мал и не понимает объяснений взрослых, его можно в назидание шлепнуть, если он не слушается и капризничает.
На первый взгляд от шлепков беда невелика: ребенку не больно, но зато он сразу прекращает баловаться. Фромм предупреждает, что не следует идти этим путем: «Если отшлепать малыша, то он быстро научится бояться вовсе не того, что нельзя делать, а Вас». Родители также бьют детей, кода более привычные методы типа угроз, просьб не дали результата. Да, порка в данный момент оказывает необходимое действие, напряжение спало, ребенок подчинился. По мнению американского детского психолога Х. Джайнотта, плохо именно то, что порка учит неправильному способу разрядки дурного настроения.
Мы как бы говорим детям: «Если злишься — бей! Одно из худших побочных действий порки — помеха воспитанию сознательности у ребенка. Порка быстро снимает чувство вины, и ребенок снова волен поступать, как ему вздумается. Как считают А. Уолтерс, физическое наказание может применяться не только в воспитательных целях, но иногда является проявлением общего неприятия.
Матери и отцы, которые часто шлепали своих детей, часто не принимали их, проявляли враждебность по отношению к ним, высмеивали их.
Родители испытывают к ним мало сердечности, а также препятствуют близким эмоциональным взаимоотношениям, отказывая детям в своем обществе. Все это ослабляет зависимость детей от родителей. Возможно, что родители, которые применяют физические наказания, сами воспитывались в подобной атмосфере и лишь воспроизводили методы своих родителей.
Тогда, в этих случаях, физические наказания были просто предпочитаемым методом, а не вынужденной мерой. Как видим, причин для применения телесных наказаний немало. Фромм считает, что телесные наказания требуют от родителей меньше всего ума и способностей, чем любые другие воспитательные меры. Американский врач Б. Спок убеждает родителей, что не следует применять физические наказания к детям, потому что этим можно повредить их маленьким личностям, испортить их чувство собственного достоинства.
Самое главное правило в общении с детьми — уважение личности. И если родители будут с уважением относиться к своему ребенку, он непременно ответит вам тем же, а не грубостью или пренебрежением.
Поэтому, надо беседовать с детьми, открыто обсуждать их проступки. И когда родители и дети научатся, каждый в меру своей ответственности, действовать сообща, то необходимость в физических наказаниях отпадет.
Это подтверждает и И.
