Сказка про домового, Домовой. Страшные русские сказки (Дмитрий Чепиков) / spiritfamily.ru
Который раз кольнула. Он попытался вернуть прежнее нематериальное состояние… и не смог. Вот и полночь. Бабка Явдошка вздохнула, сунула ноги в валенки. Значит Витя и Лизавета с ней.
Может, в планах обсужденья Есть и трезвые мышленья? На гулянках что поют, Курят также, морды бьют, Надирают чупруны, Не жалея седины?
Ты вчерась, Тарас, спьяна, Вон, отца зашиб, меня. Ты, как только самогона Перекушаешь, с Самсоном Бьётесь, кружитесь без смысла, Пыль по дому коромыслом, Сбиты лица, кулаки, Как последни дураки.
Вы же умные робята, С сединой уж, бородаты. Как посмотришь — кислы лица, А всего вам — только тридцать. А что будет в сорок с гаком?.. Тут Тарас, смеясь над братом, Хлопнул вдруг себя по ляжкам.
Председателю всё можно: Матом крыть и пить безбожно. На него дурак глазеет, То бледнеет, то краснеет. Есть чему тут подивиться, Есть чему тут поучиться. Приезжайте к нам в Дряньцы, Вот где слову кузнецы, Этажи такие сложат, Что из лиственя венцы. Даже рот Самсон разинул — Во, Тарас! Вот это двинул! Уж на что он крыть мастак, Да едва ли сможет так!
Что ни слово — то куплет. Ты в журнал, али в газетку Предложил бы хоть фрагмент. Этим разве проживёшь? Вымирает ихний строй, Также, как и мы с тобой. Мой талант не признаётся, Вам задаром достаётся. И пущай в народной массе Буду я — как устный классик! Тут услышали едва На полатях скрип-слова: — Вот кому послал свой дар Сатана, не прогадал.
Очень грамотно кладёшь, Да смотри — переберёшь? За такой охальный рык Бог оттяпает язык. Чтоб не дразнить сыновей, Дед свинтил от них скорей. Он уж знал: его робята Любят выступить в дебатах. Если мухой не слинять, То бока могут намять. В прениях глаза ж шальные, На кулачки заводные. И дурак, на них взирая: "Вот ведь жизть у нас какая… Да неужто так везде Покоряются судьбе?
На печи на вас смотреть мне Надоело хуже смерти. Мать курила и пила, Сорок лет не прожила. Батька, вон, что хрен сушёный, Табаком весь прокопчённый, Изошёл на кашель весь, Пьёт и курит всяку смесь.
Скоро, видно, через мост Тоже двинет на погост. Да и вы, вон, молодцы, Что прокисши огурцы. Да неужто так повсюду Трудно жисть даётся люду? Мне понять — не по уму.
Растолкуйте, чё к чему? Братья смотрят на Ивана, Не поймут его изъяна. Сушат мозги табаком — Что случилось с дураком? То ли умным стал он слишком? То ль капризная мыслишка Завелась на этот раз? Смотрит он на дурака Из-под радуг синяка. Не ходил я на Восток, И на Запад, знаешь, тоже.
Как живут там — мягче, строже? Сколько лет и сколько зим Бог отмеривает им? И признаюсь, что не каюсь. Средний брат, скрививши рот, Тоже Ваню не поймёт. Сквозь щербатый рот смеётся, Что ответить — не найдётся. На повестку дня, походу, Сложный стал вопрос народу. И на Север, знаешь, тоже — Вдруг там пятки поморожу? Тут к тому ж ещё забота: То похмелье, то зевота На полуденечный сон, — Позевает брат Самсон. То ли выспался он худо, То ли впрямь с Ванюшкой чудо Приключилось? Видно трёпка Поправляет дурня ловко.
Лезь почаще под кулак, Даром вылечим, за так! А ну братья хохотать, Да ногами топотать. Дым со ртов валит, с ноздрей. У Тараса — аж с ушей. Кашляют до посиненья, Смех их душит, иль куренье.
И никак невмочь уняться, Над Иваном насмеяться. У кормильца-хлебороба, Надсадилася хвороба — Рано "крякнула" жена. Уж пардон за предложенье! Это птичье выраженье Стал использовать народ, Как обычной оборот.
Потому тут — хошь аль нет, — А используй сей предмет. Сленг ведь тоже никотин, В речь приходит не один — С кружкой пива, с табаком, Под "Столичную" с братком. Вот Иван с печи глядит, И с обидой говорит: — Хоть и умные вы братья, Да отшибли вам понятья Самогон и самосад, И смеётесь невпопад. Тут отец, седой старик, Вновь с полатей говорит, — Не готовясь к выступленьям, Слово взял для поясненья.
Говорит отец, сипя: — Слышал я про те края. Батька как-то раз гутарил, Коль не врал, то правду баял. Мол, за дальними горами И за синими морями Есть совсем другой народ, По-другому он живёт.
И, мол, там на человека Всем положено два века, — То есть наших жизней две, Хоть в деревне, хоть в Москве. Даже есть такие старцы, — Нам за ними не угнаться, — Больше сотни лет живут, Славу Богу воздают.
Переключатель каналов на телевизорах старых марок. Хор Пятницкого и ансамбль Моисеева. Правильно — фейерверк. Байда — простонар. Русское блюдо, круглые открытые пирожки. Бекарас — мест. С этой книгой читают:. Сергей Лукьяненко. Мир Аматорио. Серж Винтеркей. Книга Ревизор: возвращение в СССР Николай Свечин.
Ледяной ветер Суоми. Михаил Лабковский. Привет из детства. Вернуться в прошлое, чтобы стать счастливым в настоящем. Роман Прокофьев. Звездная Кровь — 5. Портал Проза. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации.
Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Проза.
В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. Сказка про домового, старушку и маленькую птичку Дмитрий Ромашевский. Жил-был старичок домовой в одной московской квартире. Устроился он на антресолях, заполненных всяким хламом, что было ему удобно и очень нравилось, потому что туда уже много лет никто не заглядывал. Ещё в этой квартире жил молодой человек да его мать-старушка. Днём домовой дремал в своём пыльном углу под потолком, а ночью, или когда хозяев не было дома, спускался на пол и бродил по комнатам, разглядывая всякие фигурки за стёклами шкафов да перебирая книги, до которых он был большой охотник.
Утащит, бывало, одну из них на свою лежанку и разглядывает картинки. Вы, конечно, знаете, что домовые хорошо видят в темноте. Ещё жила в этой квартире птичка с розовой грудкой и иногда пела в своей клетке, пощёлкивая маленьким клювом. Вот так они и жили до тех пор, пока молодой человек не привёл в дом женщину с золотыми волосами, сказав, что это - его жена. Была она полная да статная, с тонкими губами, тёмными глазами и всё время улыбалась.
Только птичка с тех пор петь перестала, сидит на своей жёрдочке, склонив головку, и молчит.
