Я пережила освенцим krystyna zywulska, Кристина Живульская
На "арийской стороне" она присвоила документы Зофьи Вишневской, вступила в польское подполье и помогала беглым евреям и немецким дезертирам, делая для них фальшиые документы и удостоверения личности. Блюментрит — Фельдмаршал Рундштедт Фельдмаршал фон Рундштедт. В саду у детей всегда водились какие-нибудь зверьки, которых им вечно приносили заключённые. Там же раскладывали волосы, перемолотые кости для переработки в фосфаты и мыла, сделанные из человеческого жира. То черепахи, то куницы, то кошки, то ящерицы — всегда в саду было что-нибудь новое, интересное.
Учеба стала невозможной после того, как в сентябре года фашисты оккупировали Польшу, и Соня вернулась домой, к родителям и младшей сестре. После присоединения Польши к Третьему Рейху усилились гонения на евреев, и семья Ландау бежала в Варшаву. В году Соня, ее родители и сестра попали в гетто. Взвесив шансы на выживание, понимая неизбежность депортации или смерти от голода, Соня вместе с матерью совершила побег 26 августа года.
На "арийской стороне" она присвоила документы Зофьи Вишневской, вступила в польское подполье и помогала беглым евреям и немецким дезертирам, делая для них фальшиые документы и удостоверения личности. Нацистстам, пытавшимся ее поймать, она была известна как "Белокурая Зося".
В августе года, Соню арестовали в Варшаве и отправили на проспект Шуха, в имевшее дурную репутацию Главное Управление Гестапо.
Треблинский лес. Лагерь был огорожен трехметровой стеной и глубоким рвом.
Работающие там давали подписку о неразглашении, приближаться посторонним к этому месту было запрещено - стреляли без предупреждения. С мая года по октябрь в тринадцати газовых камерах Треблинки было убито тысяч человек, из них две тысячи цыган, остальные были евреи.
В в Треблинку прибыл Генрих Гиммлер. Он приказал выкопать все сотни тысяч трупов и уничтожить — начался перелом в войне, надо было заметать следы. Поскольку тут не было крематориев, отрытые трупы сжигали в специально построенных гигантских открытых печах в течение нескольких месяцев. Тела — не сухие дрова, горят долго. Восставшую группу евреев, работавших в зондеркоммандо, которой удалось убить несколько охранников и бежать, уничтожили преследовали с собаками и даже с воздуха , шпалы и рельсы разобрали, рвы закопали, платформу, газовые камеры и строения взорвали, землю заровняли и засеяли люпином.
Заплатили польскому крестьянину, чтобы тот всем говорил, что это его поле, существующее давным-давно. Но скрыть не удалось.
Остались отчетные немецкие документы результат деловой педантичности , сколько башмаков, шапок, очков, портфелей и пр. И несколько чудом выживших свидетелей описали подробно всё, что здесь происходило, нарисовали план лагеря.
То, что сегодня здесь можно увидеть — мемориал. Здесь проходила железная дорога, по которой непрерывно подъезжали эшелоны к станции Треблинка. Тут пассажиры выходили на перрон. На камнях - названия стран, откуда прибывали транспорты. Евреев из Варшавского гетто и из Восточной Европы везли в набитых теплушках, без еды и воды, так что часть умирала по дороге. А евреи Западной Европы приезжали в комфортабельных поездах, в вагонах 2-го и 3-го класса.
Они сами покупали билеты в обе стороны , поскольку им было сказано, что везут их в центр для перемешенных лиц, потом на работу на Восток, откуда со временем они вернутся домой. Выходя из вагонов, они видели железнодорожную станцию с билетными кассами, рестораном, табло-указателями платформ, откуда отправляются поезда в Варшаву, Лодзь, Белосток Оркестр играл приятные мелодии.
С почты можно было это настоятельно рекомендовали вежливые охранники отправить открытку родным, что с ними всё в порядке, они прибыли в центр и скоро поедут дальше. В лагере служило около трех десятков эсэсовцев, сотня украинских охранников. Зачем им были осложнения в их трудной работе? До последнего момента всё держалось в тайне. Через несколько минут, когда прибывшие евреи заходили за стену лагеря, куда был запрещен вход и машинистам поездов, и охранникам поездов, положение западных и восточных евреев становилось одинаковым.
Евреи, привозимые, со всех стран Европы, жили от момента высадки на перроне Треблинки не больше часа.
Мужчин отделяли от женщин, всем приказывали раздеться для прохождения дезинфекции, аккуратно сложить одежду чтобы потом было проще ее сортировать.
Потом женщин быстро стригли волосы — большая ценность. Инвалидов и глубоких стариков, которые не могли сами дойти до "дезинфекционных комнат", провожали в домик с красным крестом, где их расстреливали поодиночке. С этого момента вся вежливость охраны лагеря заканчивалась. Голых людей били, травили собаками, натасканными на человека Зачем было бить и калечить людей, которым осталось жить не больше получаса? Чтобы ощутить, что они виноваты, как объяснил один из эсэсовцев лагеря, когда его допрашивали после войны.
Дальше — забитые людьми камеры, куда накачивался выхлопной газ от списанного танка. Потом зондеркоммандо вытаскивала трупы, вырывала золотые зубы, сбрасывала тела в яму Приведу только одно свидетельство человека, пережившего треблинский ад. Ян Бомба из Ченстоховы был парикмахером. Его извлекли по прибытии в Треблинку из транспорта и приставили к работе — он стриг женщин перед газовой камерой. Недавно, незадолго перед смертью, в Израиле, свидетельствуя о тех событиях, он рассказал. Женщины, которых он быстро-быстро остригал, не знали своей судьбы.
И он ничего им не говорил, даже когда появились знакомые ему по Ченстохове — зачем ввергать их в предсмертный ужас, ведь они ничего уже не могли поделать? Но одна незнакомая женщина всё знала. Она шепнула:.
Я вас прошу, стригите помедленнее Мою дочь оттеснили от меня, она где-то сзади, недалеко. Я хотела бы ее обнять, чтобы мы умерли вместе". Эти угли и пепел — тоже мемориал, ведь не осталось ничего. На обломках камней — названия штетлов, исчезнувших в Треблинке. И только один камень именной — "Януш Корчак Генрик Гольдшмит и дети".
Считается, что они погибли здесь 6 августа года. Памятный камень в центре мемориала. И кроме страстного призыва к будущему, я слышу такой уж он русский язык! Хочу показать одно стихотворение израильского поэта Юлии Винер, из цикла "Моя родня с отцовской стороны". Они все погибли во время Холокоста. Концентрационный лагерь Майданек был создан в пригороде Люблина, родного города моей бабушки, в сентябре года. Первыми его заключенными были поляки и советские военнопленные, чьими руками он и был выстроен.
Лагерь был трудовым, в бараках там одновременно содержалось тысяч заключенных, многих национальностей, из двадцати восьми стран. Барак изнутри. Лагерь был окружен двойным рядом колючей проволоки, по которой пускался ток, и патрульными вышками. Смерть от истощения, от побоев и расстрелы заключенных за малейшие провинности — были буднями Майданека, пока не подошло время "окончательного решения еврейского вопроса".
Тогда были построены газовые камеры и крематории, так что Майданек был одновременно и лагерем смерти. Часть привезенных евреев уничтожалась сразу по прибытии. Мужчин отделяли от женщин. Потом сортировали по группам — кого оставить для работы, кого нет, и загоняли в барак для дезинфекции.
Здесь люди раздевались. Потом проходили в душевую. Дальше, те, кто был оставлен для работы, выходили на улицу, где должны были на бегу хватать из разных куч одежды: рубашку, брюки, ботинки — что успеешь схватить. Дикий вид людей, одетых не по размеру, в разномастных тряпках, очень веселил охрану.
Остальных, негодных для работы, прямо из душевой загоняли в следующее помещение — газовую камеру, забивая ее до предела.
Опытным путем было выяснено, что разгоряченные водой тела быстрее гибнут от газа. Газовая камера. Из соседней кладовки пускали газ. Потом рабочие зондеркоммандо перевозили трупы в крематории. Печь для сжигания трупов. Первый комендант Майданека Карл Кох решил, что грех пропадать жару печей, и распорядился прямо в крематории сделать для себя ванную комнату — горячей воды был всегда избыток. Ванна Коха. Как и в других лагерях, всё, оставшееся от евреев, утилизировалось на пользу Рейха, вплоть до пепла от сожженных тел.
Его упаковывали и отправляли в Германию как удобрение для полей. В самом лагере пеплом посыпали ледяные дорожки для охраны, чтобы не скользили. Гора пепла, найденная при освобождении Майданека. При особо больших транспортах, газовых камер, случалось, не хватало.
Поэтому 3 ноября года, за один день, были расстреляны 18 тысяч евреев. Расстрельные рвы. По лагерным динамикам была пущена громкая музыка — играли Вагнера, заглушавшая выстрелы и крики.
Людей заставляли лечь на краю рва, так, чтобы голова одного лежала на ногах другого. Трупы сбрасывали вниз и укладывали следующих. Поминальные свечи, которые мы зажгли у рвов. Был холодный, очень ветреный день, и свечи удалось зажечь только в углублении под памятным камнем. К июлю года Советская Армия подошла так стремительно, что немцы успели только сжечь часть документов, взорвать большой крематорий и несколько газовых камер. В бараках обнаружили живых узников-евреев — сто человек.
В польском городке Освенцим, в бывших казармах, был в начале войны устроен лагерь, который в дальнейшем получил название Аушвиц 1. Первыми его заключенными стали поляки и советские военнопленные.
В дальнейшем был построен Аушвиц 2 или Аушвиц-Биркенау, куда были переведена основная масса узников, там же построили газовые печи и крематории.
Был еще Аушвиц 3, где располагались немецкие фирмы и производства, типа завода Круппа и Сименс-Шуккерта, использующие рабский труд заключенных. В Аушвице 1 остались, в основном, административные здания, откуда велось управление всей огромной и сложной структурой лагеря. В этом корпусе находилась тюрьма.
Провинившихся заключенных там держали в камерах, где нельзя было разогнуться или в крохотных кладовках, где они задыхались от удушья. Корпус напротив был "медицинским". Тут кастрировали "неполноценных" мужчин и женщин, тут же делали аборты узницам, если выяснялось, что они беременны.
Всё без наркоза, разумеется. Между этими корпусами была стена, у которой расстреливали приговоренных. За корпусами зданий - бассейн для эсэсовцев, служащих в лагере. Атлетические фигуры ценились в Третьем Рейхе, все эти ребята любили спорт и водные процедуры.
На задней стене одного из корпусов, рядом с бассейном, мы вдруг увидели выцарапанную надпись на кирпиче. Этот заключенный выцарапал свое имя, свой лагерный номер и название города Коло-Вартбрюкен Второе название - немецкое. После раздела Польши в году немцы в "своей части" переименовали все польские города. Он не хотел исчезнуть бесследно. Всем огромным лагерем командовал Рудольф Гесс.
Он не был садистом, как, скажем, комендант Плашова Амон Гёт. Он был добросовестным служакой, который старался выполнить трудную работу как можно лучше. Получив тайное распоряжение из канцелярии Эйхмана о готовящемся "окончательном решении еврейского вопроса", Гесс был озабочен тем, как он справится с этой задачей. Но тут его заместитель, шутцхафтлагерфюрер Фрицш предложил использовать в газовых камерах химическое средство для уничтожения насекомых, которым обрабатывали одежду — "Циклон-В".
Новинку опробовали на группе советских заключенных. Добросовестный Гесс, надев противогаз, сам следил за процессом умерщвления и остался очень доволен. Вот что он написал об этом в своих записках. Должен признаться, что меня это удушение газом успокоило, поскольку вскоре предвиделось начало массового уничтожения евреев, но ни Эйхман, ни я не имели представления о способах убийства ожидавшихся масс.
Наверное, с помощью газа, но как его использовать, и какого именно газа? А теперь мы открыли и газ, и способ. Я всегда боялся расстрелов, когда думал о массах, о женщинах и детях. Но теперь я успокоился: все мы будем избавлены от кровавых бань, да и жертвы до последнего момента будут испытывать щадящее обращение. Как раз это беспокоило меня больше всего, когда я вспоминал рассказы Эйхмана про скашивание евреев силами айнзацкоманд.
При этом разыгрывались ужасные сцены: попытки подстреленных убежать, убийства раненых, прежде всего женщин и детей. Часто члены айнзацкоманд совершали самоубийства, не имея больше сил купаться в крови. Большинство солдат этих айнзацкоманд старались отвлечься от своей жуткой работы с помощью алкоголя".
Видно, что Рудольф Гесс был человеком чувствительным: он беспокоился и о душевном здоровье подчиненных, и о том, чтобы жертвы умирали быстро, без предварительных страхов.
Жил Гесс с семьей тут же в Аушвице 1, это их дом. Двое из его детей родились в Аушвице и провели здесь несколько счастливых лет. Вот как пишет о своей семье Рудольф Гесс, любящий муж и нежный отец. Каждое желание, возникавшее у моей жены, у моих детей, исполнялось. Дети могли жить свободно и безмятежно. У жены был настоящий цветочный рай.
Заключённые делали всё, чтобы сделать приятное моей жене и детям, чтобы оказать им любезность. В октябрьский день г. Как оказывается, мужчины, члены зондеркоммандо решили не отправляться на верную смерть в транспорте из лагеря и подняли восстание, напав на охрану. Один из крематориев Освенцима был сожжен и обрушился, а оживление в лагере стоило жизни как охранникам, так и участникам, и пособникам среди узников. Кристина Живульская проводит мрачное сравнение между огнем от сожжения тысяч невинных людей и огнем подожжённого крематория.
Их отправку задержали … Должны были сегодня вывезти. Они решили не дать обмануть себя , как те , перед ними … Может , это станет сигналом к восстанию во всем лагере. Уничтожение следов преступлений. В ноябре месяце приходит приказ уничтожить следы преступлений в Биркенау. В Бухенвальд. Узники не могут поверить в то, что они доживут до конца войны, а премии от лагерного начальства кажутся подозрительными.
Автор книги Я пережила Освенцим задается мыслью, неужели все эти преступления канут в пучину истории и на месте лагеря будет просто поле с травой. Снова мы расстаемся с надеждой на освобождение , настойчиво бьется мысль : « Раз они уничтожают следы преступлений , значит , уничтожат и нас — свидетелей.
И никто в мире ни о чем не узнает. А если кто — нибудь и выберется отсюда — кто ему поверит , его не захотят и слушать …». Марши смерти. Женщины целый год слушали слухи о приближении Красной армии, о том, что немецкие оккупанты будут повержены всего через две недели. И вот Аушвиц действительно скоро будет освобожден, но десятки тысяч его узников выгнаны в январский мороз на улицу и должны идти днями и ночами на запад.
А в голове стучит : « Триста километров , первый привал ночью!.. Прошли только десять километров , а кажется , что я иду целый год … Триста километров , прикладом по голове , триста километров. А если даже дойду … Снова апели … снова голод и вши …». На страницах своей книги Я пережила Освенцим Кристина Живульская регулярно называет имена членов СС от низшего до высшего звена, с которыми сталкивается в лагере или о деяниях которых слышала. Ее перо изобличает жестокость и мелочную алчность каппо из числа заключенных, в особенности блоковых, обычно этнических немок.
Порядок на низших ступенях поддерживается привилегированными узниками, которые избивают других, отнимают последнюю еду и удобства. Также звучат имена всех трех комендантов лагеря смерти Освенцим, в особенности последнего, который в конце существования лагеря начинает вести себя, словно никаких преступлений и не было и все может быть забыто. Обершарфюрер Хустек. Проводил, среди прочих, отбор прибывающих узников для работы и на уничтожение.
Доктор Йозеф Менгеле. Хауптштурмфюрер СС, отвечавший за отбор прибывавших в Аушвиц узников для работы или для умерщвления.
Проводил медицинские эксперименты над заключенными. В году поселился в Аргентине, где спустя тридцать лет умрет от инсульта на пенсии. Хауптштурмфюрер Йозеф Крамер. Комендант лагеря Берген-Бельзен, в прошлом адъютант Рудольфа Гесса, а с 8 мая по 25 ноября года руководил акциями по уничтожению в Биркенау. Повешен, как военный преступник, 13 декабря года. Гауптшарфюрер Отто Молль. Проработал в Освенциме с года до самого конца существования лагеря.
Повешен, как военный преступник, 28 мая года. Рапортфюрерин Ирма Грезе. Была надзирательницей сначала в Равенсбрюке, а с марта года в Аушвице-Биркенау.
Вскоре была назначена главной надзирательницей лагеря. Повешена за военные преступления 13 декабря года в возрасте двадцати двух лет.
